– Вы ничего не знаете, – огрызнулась Джули.

– Поправочка: я знаю кое-что. Скажем, что ты в опасности. Тебя ищут. Люди, располагающие уймой денег, амбалов и связей.

– А вам-то откуда это знать?

– А оттуда, что они замели следы убийства двух человек прямо здесь.

– Откуда вы знаете? – Джули вытаращила глаза.

– Свежая краска, – Роби кивнул на стену рядом с местом, где она стояла. – Но только в этом месте. Она там, чтобы что-то скрыть. Тут был квадратный коврик, – он указал на пол. – Видно, где дерево светлее. Его нет. Опять же, чтобы что-то скрыть.

– Откуда вы знаете об убийстве? Это могло быть что угодно.

– Нет, не что угодно. Стены красят и ковры убирают, чтобы убрать улики. Кровь, ткани, прочие телесные жидкости. И они пропустили пятнышко крови на плинтусе вон там. Ты что, ожидала обнаружить здесь трупы? Был бы запах, знаешь ли. Такой, что ни с чем не спутаешь.

– Вы немало времени проводите рядом с трупами? – настороженно полюбопытствовала она.

– С той самой поры, как хожу в связке с тобой.

– Мы совершенно никак не связаны.

– Я знаю о твоих приемных родителях, хотя называть их «родителями» – наглое попрание истины.

– Мне не нравится, что вы разнюхиваете мою жизнь! – воскликнула Джули.

– Город дал им под зад коленкой, – сообщил Роби. – Остальных детей у них должны уже были забрать. По-моему, ты приложила к этому руку.

Гневное выражение лица Джули смягчилось.

– Они не заслуживают такого обращения. Ни один ребенок.

– А теперь расскажи, что произошло здесь.

– Зачем?

– Я же сказал: хочу помочь.

– Почему?

– Зови меня добрым самаритянином.

– Такие уже напрочь перевелись, – твердо заявила Джули.

– Даже твои родители?

– Не путайте сюда моих родителей! – вскинулась она.

– Ты видела, как они умерли? Поэтому и подалась в бега?

Джули пятилась, пока не уперлась спиной в стену. На минутку Роби показалось, что она ринется в бегство. И он не знал, как быть, если так и произойдет.

– Они увязли в чем-то по уши? – спросил он. – Наркотики?

– Мои мама и папа никому не причинили бы вреда. И нет, с наркотиками это никак не связано.

– Значит, их убили? Достаточно просто кивнуть.

Она чуточку наклонила голову.

– Ты видела, как это случилось?

Еще кивок.

– Тогда тебе надо пойти в полицию.

– Если я пойду в полицию, меня сразу же запроторят обратно под опеку. А потом эти люди найдут меня.

– Тип в автобусе был тот самый?

– По-моему, да.

– Джули, расскажи мне в точности, что произошло. Только так я смогу тебе помочь. Если вчерашняя ночь тебе что-то и доказала, так это то, что именно я и могу всё сделать.

– А как насчет этих людей по телику? Это вы их убили? Маму с ребенком? Вы сказали, что не делали этого, но мне надо знать правду.

– Ну, если б я и убил их, то ни за что на свете не признался бы в этом. Но если б я сделал это, с какой стати пришел бы сюда помогать тебе? Приведи мне причину.

Она испустила долгий вздох, тормоша лямки рюкзака.

– Клянетесь, что не убивали их?

– Клянусь, что я их не убивал. Прямо сейчас я работаю вместе с ФБР в попытке выяснить, кто это сделал. – Он достал свой значок, чтобы продемонстрировать ей.

– Ладно, – сказала Джули. – Наверное, это круто… Короче, вчера ночью я удрала от Диксонов и пришла сюда. Пробыла дома совсем недолго, когда услышала, как кто-то вошел. Думала, это родители, но с ними был кто-то еще. Он на них орал. Спрашивал о чем-то.

Роби приблизился на пару шагов.

– О чем он их спрашивал? Постарайся передать как можно точнее.

Джули задумчиво наморщила лоб.

– Он сказал: «Сколько тебе известно? Что тебе сказали?» Что-то вроде этого. А потом, а потом…

– Он причинил боль кому-то из них?

По ее щекам заструились слезы.

– Я услышала выстрел. Побежала вниз по лестнице. Мужик поглядел на меня. Папа был у стены вон там. Весь в крови. Мужик направил пушку на меня, но мама ударила его, и он упал. Я не хотела уходить, хотела остаться и помочь ей… Но она велела бежать.

Джули прикрыла глаза, но слезы всё бежали из-под век.

– Я вернулась в свою спальню и выбралась через окно. Потом услышала еще выстрел. И побежала что есть силы. Я струсила. Я знала: этот выстрел означает, что мама мертва. А я просто удрала. Я – говно. Я просто бросила ее умирать.

Открыв глаза, она окостенела, увидев, что Роби стоит рядом.

– А если б не убежала, была бы мертва, – проговорил он. – А от этого уж никому никакой пользы. Мама спасла тебе жизнь. Она пожертвовала своей жизнью ради твоей. Так что ты поступила правильно, потому что именно этого и хотела твоя мама. Чтобы ты жила.

Роби дал ей салфетку из коробки на столе, и Джули, утерев слезы, высморкалась.

– И что теперь? – спросила она.

– Как по-твоему, кто-нибудь в округе слышал выстрелы?

– Сомневаюсь. Соседнее жилье пустует. Так что остается дуплекс через улицу. Раньше здесь был приличный район, но потом все остались без работы.

– В том числе и твои родители?

– Они брались за любую работу, какую могли найти. Моя мама ходила в колледж, – с гордостью добавила Джули. – Папа был славный. – Она потупилась. – Просто порой занимался самоедством. Ему казалось, что весь мир против него.

– Как их звали?

– Кёртис и Сара Гетти.

– Не родня нефтяным Гетти, полагаю?

– Если и да, нам никто не сказал.

– Ладно, вот мой план, – сообщил Роби. – Узнаем, кто убил твоих родителей и почему.

– Но если это мужик из автобуса, так он мертвее мертвого.

– Вчера ночью ты покинула этот дом и направилась прямо к автобусной остановке?

– Да.

– Значит, тот субъект был не один. Он не мог навести лоск на дом, избавиться от двух трупов и притом поспеть к автобусу. Без других не обошлось.

– Но почему мои родители? Я любила их, но вряд ли они были важными особами или типа того.

– Ты уверена, что они не были замешаны в торговле наркотиками, бандитских шайках или чем-нибудь вроде того?

– Послушайте, будь они наркобаронами, думаете, жили бы здесь?

– Значит, никаких врагов?