Резко вскочив на ноги, Майкл со всей злостью ударил по стене

Кусочки побелки упали на деревянный пол, рассыпавшись под ногами мелким порошком. С тех пор, как он вышел из тюрьмы, мужчина еще никогда не испытывал такой неконтролируемой ярости. Все внутри полыхало адским пламенем, грозясь обернуться настоящим апокалипсисом. И всему виной была Мелоди Хейз.

***

Узнать, где находится его жена для Виктора не составило большого труда, так как дома его ждал неожиданный сюрприз. Голосовое сообщение, оставленное на автоответчике Уокером, расставило все по своим местам.

Виктор несколько раз отматывал запись назад и прослушивал ее вновь, не веря собственным ушам. Чарльз увез его жену в свой загородный дом, заявляя, что она станет тем самым толчком для подписания ими договора о сотрудничестве...

— Что за чертовщина? — процедил он сквозь, плотно сжатые, зубы, отказываясь понимать происходящего. — Он хочет немедленно уладить все формальности и заключить партнерство?

Счастливая улыбка вмиг засияла на лице Виктора, когда он, наконец, понял, что все это значит.

— Чего это ты такой счастливый? — по комнате разнёсся голос Эмили. Молодая женщина стояла в проходе, скрестив на груди руки и недовольно разглядывая обстановку вокруг. Особенно, ее внимание привлекла разбитая ваза, лежащая рядом с журнальным столиком. — Неужели, твоя благоверная пропала без вести, и мы можем больше не прятаться по углам?

— Лучше, — с довольной ухмылкой, протянул Виктор, медленно направляясь к ней. — Все даже лучше, чем я мог себе представить. Уокер хочет немедленно подписать со мной бумаги о сотрудничестве... А это значит, — притянув Эмили к себе, он многозначительно взглянул на нее.

Что скоро весь этот цирк закончится, и главные актеры сгорят вместе с театром? — предположила молодая женщина, заслужив одобрительный взгляд любимого.

— Именно в такие моменты я понимаю, что сделал правильный выбор, — прошептал тот, накрывая женский ротик своим. — Вертолет прибудет за мной через полчаса, так что, предлагаю не терять времени даром...

Звонкий смех разлетелся по квартире, отзываясь вокруг приглушённым эхом. Страсть, в очередной раз, взяла над ними верх, заставляя позабыть обо всем на свете и наслаждаться друг другом.

С легкостью подхватив Эмили на руки, Виктор понес ее в свою спальню, попутно успевая осыпать лицо и шею девушки нежными поцелуями.

— С ней ты тоже такой милый? — оторвавшись от мужчины и с трудом дыша, спросила она, позволяя умелым рукам избавляться от ненужной одежды.

Выкинув в сторону платье Эмили, Виктор принялся расстегивать свою рубашку.

— Я не хочу даже думать о ней, — ответил мужчина, нависая над податливым женским телом и с упоением вдыхая любимый цитрусовый аромат, который так ей шел. — Скоро все закончится, и она больше никогда не сможет встать между нами. Клянусь... — последние слова Виктора утонули в сладострастном стоне, сорвавшемся с губ Эмили, когда он одним резким толчком вошел в нее до основания.

От громкой музыки, доносившийся снизу, казалось, что стены дома мелко дрожат. Мелоди все еще сидела в комнате, бессмысленно уставившись на собственное отражение в зеркале и не решаясь спускаться к гостям Чарльза. Впервые в жизни и за весь период своего замужества, девушка оказалась одна на подобном мероприятии. Без постоянного контроля матери или Виктора, которые были рядом, внимательно следя за каждым ее вдохом и передвижением. Они всегда держали ситуацию под своим чутким котролем, боясь, что глупышка Мелоди может унизить их перед столь высокопоставленными людьми или выставить их в дурном свете...

Черт возьми, да они даже сами выбирали ей все наряды для каждого выхода в свет! За долгие годы своего заточения она успела превратиться в эмоционального инвалида. Стала социальным отбросом, который не верит в себя и боится всего вокруг... Мелоди медленно, но верно, заменила для них декоративную собачку, которую наряжали и высталяли напоказ, словно коллекционный экспонат на витрине дорогого бутика.

Как же она ненавидела свою жизнь! Это жалкое существование, любая альтернатива которому была в тысячи раз лучше и желаннее... Никто и никогда не видел в ней человека. Она не была для них личностью. Всего лишь оболочка... Бракованная пародия на утонченную и элегантную Эмили... Марионетка, которой можно помыкать как сердце того пожелает...

Даже Чарльз не увидел её настоящую. Не смог разглядеть в ней живого человека. Она была для него такой же игрушкой, как и для Виктора. Всего лишь вещь, которой не жалко воспользоваться в своих гнусных целях. С самого первого дня он смеялся над ней, притворяясь хорошим. Делал все, чтобы она поверила в тот свет в его глазах, который оказался отражением адского пламени, пожиравшего ее с новой силой. Внутри словно что-то сломалось...

После того поцелуя на балконе, который обернулся для девушки новой жестокой формой издевательства, все рухнуло окончательно и бесповоротно. Как мало времени потребовалось, чтобы этот человек стал для нее родным по духу и всего за долю секунды он доказал ей, что это была лишь фикция. Очередная игра... Махинация, в которых она ничего не смыслила, но к которым давно успела привыкнуть. Чарльз ни чем не отличался от Виктора. Она снова ошиблась в человеке, сделав неправильные выводы, из-за которых теперь страдала.

Слезы вновь выступили на глазах, которые и без того были совсем красными. Руки ее мелко дрожали, когда девушка с ненавистью и остервенением смахивала соленые капли тыльной стороной ладони. Это не поможет. Да и никогда не помогало. Боль невозможно унять. Ее не заглушить. В то время, как шрамы на теле по-тихоньку восстанавливались, разрывы на сердце и в душе вылечить не представлялось возможным. Она никогда не сможет избавиться от этого. Никто ей не поможет. Слишком поздно. Рак лечится на начальной стадии, а ее опухоль гноилась уже очень долго...

Гадко... Мерзко и противно... Снова и снова они втаптывали ее в грязь, не заботясь о том, что она тоже человек. Никого не волновали чувства Мелоди. Для них она была лишь куклой. Бесчувственной, холодной... Фригидной, как любил называть ее Виктор. Ей никогда не узнать, какого это — любить и быть любимой. Уж они позаботились об этом наславу! Сначала родители, а затем и муж... Она всегда была лишней. Чужой среди этого мира и этих людей. Неправильной, жалкой пародией на человека...

С трудом справляясь с собственным телом, Мелоди насыпала в ладонь несколько таблеток успокоительного, которые пила каждый раз перед подобным приемом, как сегодня. Они нужны были ей как воздух, иначе невозможно пережить это испытание снова. От одной мысли, что ей придётся пойти туда, ко всем этим лицемерным людям, которые не видят ничего дальше своих собственных желаний, ей становилось плохо. Холодный пот выступал на спине и шее. Для них всех она — странная, неправильная, неполноценная дочь Джонатана и Аманды Харрис. Жалкое подобие своей сестры и недостойная жена Виктора. А для Чарльза...

Нет! Она не станет больше думать о нем. Не будет вспоминать о своем унижении. Не даст ему повода насмехаться над собой. Даже если будет совсем невмоготу, когда сердце будет разрываться на части и стонать от этой боли. Он не узнат. Не увиди, как сильно сумел ее ранить. Она этого не допустит!