— О-о… Номер бы еще протереть… В смысле, регистрационный…

Он зашел к машине сзади, вытащил из выхлопной трубы платок, вернулся к блондинке.

— А зовут вас как?

— Валя.

— Номер у вас хороший, Валя… С таким номером любая машина заведется. Ну, что, попробуем?

Машина завелась с полоборота.

— Спасибо! — просияла Валя. — А то я в торговый центр спешу.

— Торговый центр — это хорошо. Плохо, что машина может не завестись.

— Думаете?

— Ну, если я номер протру, то заведется… Боюсь, что мне придется ехать с вами… Или у вас муж есть?

— Муж?! Муж есть…

— Да, ну тогда пусть он протирает…

Семен сделал движение, чтобы уйти, но Валя не хотела его отпускать.

— Он сейчас другие номера протирает! — сорвалось у нее с языка.

— Он у вас кто, автомойщик?

— Ага, типа того… Ну что, будешь номер протирать? — задорно спросила Валя.

Семен кивнул и сел в машину.

— А твой муж не видел, как я к тебе садился? — спохватился он, когда они выехали со двора.

— Нет, его дома нет.

— Работает?

— Работает. Я бы сказала, пропадает на работе… Телохранитель он, — пренебрежительно фыркнула Валя. — У третьего номера.

— Он что, женщину охраняет?

— Женщину. С третьим размером.

— Ревнуешь?

Валя многозначительно промолчала.

— Это ты зря. Разве третий размер может сравниться с пятым? Была у меня тут одна с третьим размером. — Семен кивнул в сторону коттеджного поселка, где жила Лида. — Так себе, ничего особенного… Вот пятый — это да… Правда, я не пробовал…

— Слушай, откуда ты такой взялся? — улыбнулась она.

— Какой такой?

— Такой… У меня муж телохранитель. Мастер спорта по боксу. В тяжелом весе.

— Ты даже не представляешь, как меня это заводит… Чем опасней, тем интересней… А куда мы едем? — Семен заметил, что машина шла в сторону от города.

— Я же говорю, мне в торговый центр нужно.

— Я думал, в Стахове торговый центр.

Вокруг только и слышно, что страна деградирует, народ нищает. А торговые центры и супермаркеты, как грибы, растут, и «нищеты» на дорогах столько, что спасу от пробок нет. В Европе столько крутых машин нет, сколько в том же Стахове. Про Москву и говорить нечего…

— Ну, можно и в Стахове… А можно и поближе к Москве…

— Хозяин-барин, — усмехнувшись, пожал плечами Семен.

— А ты сам откуда? — спросила Валя.

— Из Стахова… По соседству живу… Я ведь тебя давно приметил… Как такую душу не заметить?

— Женат?

— Нет. И любовницы нет. Вольный, как ветер… А муж у тебя, правда, мастер спорта?

— Боишься?

— Ну, не то чтобы… Я раньше любил рисковать. Специально таких искал, чтобы муж крутой… Любил, пока не нарвался… Я же говорил тебе про третий размер. Муж у нее крутой, с охраной… Представляешь, мы с ней кувыркаемся, а тут муж заходит, телохранители с ним. Мастера спорта по боксу…

— Кто такая?

— Ну, Лида ее зовут… Это случайно не тот размер, который твой муж охраняет? — вроде как в шутку спросил он.

— А вдруг? Ее тоже Лида зовут…

— Ну, мою Лиду еще и муж охраняет. А у вашей Лиды мужа нет. Ну, если твой мужик ее напрямую охраняет.

— Был у нее муж. Убили его.

— Нет, моя Лида не вдова…

— Но муж ее с любовниками застукивал. С последним застукал и тю-тю, на тот свет… Любовника в убийстве подозревают…

— Ну, я ее мужа не убивал. А как фамилия?

— Панарин.

— Панарин? — Семен оторопело посмотрел на блондинку. — А когда его убили?

— Ну, где-то в начале мая.

— В мае? Я с его женой в мае был… В мае прошлого года, да?

— Нет, этого…

— Этого? А после меня у Лиды кто-нибудь был? Ну, если я не один такой…

— Я не знаю, сколько у нее таких, как ты, за год было… — усмехнулась Валя.

— Слушай, это я не с твоим мужем дело имел?

— Ну, Сава с Панариным давно уж вместе… Панарин как из тюрьмы вышел, так сразу Саву и позвал. Сава с ним еще с тюрьмы…

— Твой Сава еще и сидел? — Семен изобразил паническое настроение.

— Ударил кого-то чересчур сильно…

— Да уж знаю, как он может ударить… Мощный у тебя мужик, а я тут с тобой…

— Ты со мной, а он с этой… — Валя нервно постучала пальцами по рулевому колесу. — Или с ней, или с ее подругой…

— С какой подругой?

— Ну, подруга у нее есть…

— Не знаю ничего про подругу.

— Панарин Лидку из грязи поднял. И ее поднял, и подругу… Подругу даже замуж выдали, нет бы успокоиться, так она дальше продолжала гулять. Так же, как и Лидка. Два сапога пара… Панарина уже нет, сдерживать их некому. Может, вертеп у них в доме…

— Панарин этих девочек из дерьма вытащил?

— Ну, сначала Лидку, потом Женьку…

— Женьку?!

— Ну да, подругу так зовут…

— А замуж эту Женю за кого выдали?

— Панарин ее за своего друга выдал. Баба она красивая, а друг в тюрьме сидел. Сначала они переписывались, потом она к нему в тюрьму приехала… Он из тюрьмы выходит, а она уже с ребеночком…

— От кого ребеночек?

— Ну, не знаю. Но муж ее бросил…

— Из-за этого бросил?

— Чего не знаю, того не знаю…

— Значит, проституткой эта Женя была? И мужиков клофелином травила?

— Ну, Сава так говорил…

— Он у тебя вроде бы не разговорчивый, — заметил Семен.

— Ну, мне-то он все рассказывает… Он мне, а я тебе… — Валя задумчиво посмотрела на него. — Я тебе на уши лью, а ты и рад… Кто ты такой?.. И как ты машину завел?

До нее вдруг стало доходить, что Семен появился не случайно. А он кивал, подтверждая ее догадки. А затем признался, что он и есть тот самый герой-любовник, которого подозревают в убийстве Панарина. И еще сказал, что скоро в убийстве могут заподозрить и самого Саву. Дескать, Лида с Женей — опасные штучки, и шутки с ними очень опасны…

Дождь на кладбище — это слезы по покойнику. Если человек был хорошим, то сама погода по нему плачет. А дождь идет. Небо уже почти чистое, а сверху все капает. Но это последние слезы. Радик уже упокоился в своем последнем доме, двухметровый слой сырой земли над ним. И провожающие разошлись. Автобус отвезет людей к столовой, там уже все готово. Там все и без Антонины организуют, а она пока у могилки постоит…