Видимо, ругательство переполнило чашу терпения молодой матери, поскольку она схватила детей и вылетела из кухни. Кейден же вновь направил гнев на Алексис.

— Думаю, тебе лучше уйти.

— Нет! — вскричала Кэнди. — Алексис может стать донором, папа! Уверена, она подойдет. Она сегодня сдала кровь и…

— Хватит, Кэнди! — прорычал ее отец. — Это еще не гарантия. И зря ты привела ее домой, не поговорив сперва со мной.

Лорен спрятала лицо в ладонях и взвыла. Эллиотт повернулся к Алексис.

— Тебе в самом деле лучше уйти. — Он злобно уставился на Кэнди. — А с тобой я разберусь позже.

Алексис пожала плечами.

— С радостью.

Она стремительно развернулась и на дрожащих ногах поспешила к выходу. Кэнди кинулась за ней.

— Стой, прошу!

Алексис резко распахнула входную дверь и вылетела из дома. Кэнди попыталась ее схватить, но она выдернула руку.

— Какого хрена, Кэнди?! Твоя мама даже не знала? Как ты могла так со мной поступить? Как могла поступить так с ними?

— Я… я думала только о…

— О моей почке. Ага, я уже поняла.

— Нет. Я думала о спасении отца. Ты уж прости, что я не знаю, как в таких случаях полагается действовать!

Алексис лишь сжала кулаки и кинулась к машине.

— Прошу, не уезжай! — умоляла Кэнди.

— Очевидно, я ему не нужна… — Она в ужасе замерла — целый комок эмоций застрял в горле. — Ему не нужна моя почка.

— Он просто в шоке, он сам не знает, что и думать. — Алексис лишь насмешливо фыркнула и распахнула дверцу машины. — Просто подожди немного, позволь мне поговорить с ними!

Алексис забралась на водительское сиденье и, перед тем как захлопнуть дверцу, холодно бросила:

— Не звони мне больше.

Наконец ураган ярости, обиды и боли отторжения утих и наступило блаженное оцепенение. Наконец встречные автомобили смазались в одно сплошное пятно. Наконец почти непрекращающийся звон мобильного превратился в фон для мысленных упреков.

Следовало ожидать подобного. Следовало послушать Ноа…

Алексис представила, как он сейчас, должно быть, стоит на кухне и спешно поедает разогретый ужин, чтобы поскорее вернуться к работе. Или, возможно, смотрит документалку по телевизору, валяясь на диване, вытянув ноги и скрестив лодыжки. Или с очками на носу сидит перед компьютером, прическа похожа на воронье гнездо из-за привычки без конца запускать в нее пальцы.

Алексис столько раз наблюдала за всем этим со стороны: его повадки уже превратились в родные, как свои собственные. Внезапно внутри осталось лишь одно желание — увидеть Ноа.

К шести вечера она подъехала к его двухэтажному дому, который выглядел довольно традиционно и просто снаружи, а внутри был стильным и современным. К тому же на крыше Ноа установил солнечные панели и прочие продвинутые гаджеты для энергосбережения, принцип работы которых он как-то пытался ей объяснить, только она не поняла и вряд ли когда-нибудь поймет.

Подъездную дорожку освещали фонари. Едва Алексис заглушила мотор, дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышел Ноа — босой, в джинсах и выцветшей футболке с логотипом его альма-матер — Массачусетского технологического университета[6]. Алексис вылезла из машины, и внезапно все эмоции, подавляемые на протяжении поездки, вновь нахлынули и накрыли ее с головой.

— Привет, — поздоровался Ноа, подбегая к ней трусцой. — Я пытался тебе дозвониться, у тебя телефон разрядился? Ты как?

Алексис кинулась ему навстречу, обвила руки вокруг талии и крепко прижалась. Он незамедлительно обнял ее в ответ.

— В чем дело?

Она положила щеку на теплую грудь, прислушиваясь к успокаивающему биению его сердца.

— Ну же, поговори со мной, — прошептал Ноа ей в макушку.

— Он… он меня выставил.

Его мышцы напряглись.

— Что?!

Алексис отстранилась и заглянула прямо в глаза.

— Его не интересую ни я, ни моя почка.

На лице Ноа появилось разъяренное выражение, которое должно было ее напугать, однако вызвало теплую волну внутри — все же его гнев обусловлен обидой за нее.

— Следовало поехать с тобой.

— И хорошо, что не поехал. Было так унизительно.

Ноа взял ее за руку и повел к дому.

— Идем внутрь.

— Чем ты занимался? — спросила Алексис, следуя за ним. — Я тебя не отвлекла от дел?

— Только от паники — ты не отвечала на мои сообщения. Уже думал, ты в аварию попала.

Она тихо рассмеялась, и он обернулся.

— Серьезно, я был в шаге от того, чтобы начать обзванивать местные больницы.

— Прости, я… я…

— Все нормально. Теперь ты со мной.

Он открыл дверь и пропустил ее вперед. В доме было тепло и пахло пиццей. Желудок заурчал от голода.

— Ты сегодня вообще ела?

— Не помню.

Закрыв дверь, он кивнул на кухню.

— Осталась пицца. Я заказал без мяса на случай, если ты заглянешь.

В груди вновь разлилось тепло и запорхали бабочки, сердце сладко заныло.

— Спасибо.

— Так! Что я говорил о благодарностях?

— По-твоему, мне надо воспринимать тебя как должное?

— По-моему, тебе пора уяснить — я всегда буду рядом, что бы ни случилось.

Алексис скинула обувь и миновала лестницу, ведущую на второй этаж с двумя спальнями и кабинетом. Длинный коридор заканчивался кухней с небольшой обеденной зоной, где за прошедший год они ужинали вдвоем бесчисленное множество раз. В центре стола лежала стопочка салфеток с ручной вышивкой — результат короткого увлечения Алексис рукоделием. К сожалению, они были совершенно непригодны для использования, тем не менее Ноа их сохранил.

— Садись, — сказал он, кивая на стул. — Что будешь пить?

— То же, что и ты.

Ноа засунул в микроволновку два куска пиццы и достал из холодильника пару бутылок тыквенного пива. Когда он их откупоривал, рукава футболки натянулись на бицепсах, и в памяти вспыхнул его полуобнаженный образ, Алексис стремительно покраснела.

Чуть позже она уплетала горячие куски пиццы и рассказывала о поездке. С каждой подробностью выражение лица Ноа сменялось с яростного на сочувственное.