чтобы сжать легонько. — Стоило уйти тебе домой, все его разговоры сводились к тебе. А Снежинка… А Снежана… Мы с пацанами ржали — друг втюрился, сам того понять не может. Помнишь у Димаса и меня лица были разукрашены в восьмом классе? — хмыкает и, когда я киваю, продолжает: — Мы тогда его подкололи. Намекнули, что хватит кота мять за яйца, признаться в чувствах пора. Он начал хрень какую-то молоть про то, что ты лучшая подруга, что ты ему ближе сестры. Через неделю он начал встречаться с Галей, — я перевожу взгляд на улицу, где огромными хлопьями падает снег. — Он пытался убедить себя, что к тебе он не испытывает ничего, кроме дружеских чувств.

— Даже когда Царь встречался с каждой из этих девиц, Белоснежка, он бросал всё и ехал к тебе, стоило тебе позвонить, — гладит длинными пальцами по плечу Глеб.

— Не нужно быть особо умным, чтобы понять, что Ларису он выбрал по одной простой причине — она полная твоя противоположность. Она не походит на тебя, как все остальные его девушки. Потому она и задержалась рядом с ним дольше других, — я скрипнула зубами.

— Послушай, что я тебе скажу, Белоснежка, — Глеб разворачивает меня к себе лицом и смотрим серьёзными серыми глазами в мои. — Игнат повёл себя сегодня как полный кретин. Я знаю, что его слова ты забудешь нескоро. Но ревность заставляет говорить вещи и похуже. Все мы люди, и все в пылу ссоры можем наговорить непростительных вещей, пытаясь причинить как можно больше боли. Я не знаю всей ситуации, чтобы судить. Но из вашего с ним диалога понял, что ты солгала ему, что встречаешься с другим, но при этом переспала с Игнатом.

— Я не знала, что мне ещё делать, — попыталась защититься.

— Я всё понимаю, Снежана, — кивает и хмурится, — но и ты сейчас пойми. Я не знаю, как давно ты влюблена в Игната, вас девчонок не понять, но… Ты поставь себя на его место. Если бы ты переспала с ним в момент, когда он встречался с Ларисой. Если бы ты знала, что на утро он может уйти к ней. Что бы ты делала? — я пожимаю плечами, хотя знаю, что молча продолжала бы смотреть на то, как он счастлив с другой, и ловила бы любую кроху его внимания. — А я знаю. Ты бы попыталась сделать вид, что тебе плевать. Попыталась бы сделать вид, что тебя вовсе это не волнует и что ты можешь быть счастлива с другим.

— В этом тоже заключается любовь, Снежана, — подхватил Тоша. — Когда ты отпускаешь, считая, что с другим человеком твой любимый будет счастливее.

— А я не хотела, чтобы он меня отпускал! — ударила кулаком по мягкой обивке переднего сиденья. — Он парень! Он должен делать первый шаг!

Парни слаженно хохотнули, переглянувшись между собой.

— Снежка, — со снисходительной улыбкой начал Глеб, — ты полагаешь, что у парней набор чувств другой? Не такой, как у вас, девчонок? Думаешь, мы бесстрашные и ничего не боимся? Или рыдать не хочется от безысходности? — я хлопнула глазами и плечами пожала. — Эх, всю жизнь рядом с нами провела, но даже не поняла, что мы часто просто элементарно ссым подойти к той девчонке, что реально нравится. Не просто симпатия когда, а куда больший интерес. Понимаешь, какая штука, страшно, что она уже занята. Страшно, что она влюблена в другого. Стрёмно облажаться или сказать что-то не то, чтобы за идиота не сочла. Страхов много, Снежана. И не всегда получается через них переступить.

— Так получается, что Игнат просто трус? — пытаюсь сказать ехидно, но самой от этих слов неприятно. Неприятно говорить в таком ключе о любимом парне.

— А ты трусиха? — склоняет голову к плечу Глеб.

— Что? — хмурюсь и цокаю недовольно языком.

— Как давно ты его любишь, Снежана? — убирает руки с моих плеч, скрещивает руки на груди и откидывается на сидении.

— С первого дня, как пришла в автомастерскую, — Глеб присвистывает. — А что?

— Почему же ты не призналась в своих чувствах? Струсила?

— С чего это? — я покраснела от злости. — Почему я должна делать первый шаг?

— А что тебя останавливало?

— Я девочка!

— Глупое оправдание, — махнул рукой. — То, что ты девочка, не мешает копаться тебе в машинах и иметь в друзьях только парней. Давай причину поубедительнее.

Я обмякаю, понимаю, что Глеб загнал меня в угол. Бросаю на него недовольный взгляд исподлобья и бубню под нос:

— Потому что я боялась, что если я признаюсь в своих чувствах, то получу ответа на них. Что если я рискну даже, то просто разрушу наши отношения. Так у меня есть дружба. Была… А если я призналась бы, то дружбы между нами не осталось бы.

— Ты сама же ответила на свой вопрос про труса, Снежана, — лицо Глеба смягчилось. — Только разница в том, что свои чувства ты приняла, а Игнат их ещё толком не осознал. Он как наркоман, который плотно сидит на тебе, но при этом отрицает свою зависимость, — в груди всё сладко сжалось.

— Почему ты его выгораживаешь?

— Потому что вы моя семья, Белоснежка, — ответил просто, а у меня слёзы на глазах навернулись. — Ты прекрасно знаешь, как относился ко мне дед Игната, — по его лицу пробежала тень боли. Боли, которая есть в сердце каждого, кто воспитывался рядом с этим мужчиной. — Прекрасно знаешь, что автомастерская мой дом. А каждый из вас роднее мне моих кровных родственников, — я залажу с ногами на сиденье и обнимаю обеими руками Глеба. Он ненавидит говорить о своих родителях. — Ты моя семья, Снежинка, — глухо говорит в плечо. — И Игнат. И единственное, чем я могу выразить к вам свою любовь и благодарность — помочь вам стать счастливыми.

— Глебка, — по новой начинаю рыдать я, сжимая в объятиях друга.

— К тому же, я обещал дед Роме защищать тебя.

— Я тебя обожаю, знаешь ведь? — хлюпаю носом.

— Знаю, мелкая, — его голос срывается от эмоций. — И я тебя.

— И тебя, Тоша, обожаю, — сажусь обратно на сиденье и смотрю на парня, который улыбается.