Раздался звонок в дверь, и на пороге появилась видная осанистая старуха, сохранившая, несмотря на годы, статность и привлекательность. Она строго оглядела присутствующих и остановилась на Дамкере:

– Выкладывай, Изя, зачем звал? Или вам не хватает четвертого? – Она выразительно щелкнула себя по горлу. – Алкашом на старости лет заделался?

– Не нужно причитать, Капа. Послушай! Я позвал тебя, чтобы сделать предложение.

– Какое еще предложение?

– Выходи за меня замуж.

Мадам Райская вытаращила на Дамкера яркие голубые глаза.

– Ты, бедолага, видать, сбрендил. Или водочки перебрал.

– Совершенно официально, при свидетелях, заявляю: находясь в здравом уме и твердой памяти, предлагаю вам стать моей женой.

Капитолина захохотала:

– Значит, замуж зовешь? В синагоге, что ли, венчаться? Я, между прочим, православная.

– Не надо синагоги. Запишемся в загсе. Так ты согласна?

Старуха села и насмешливым взглядом обвела присутствующих:

– Поясни, почему такая спешка?

– Не хочу я, Капа, уезжать.

– Ах, вон оно что! Вы, евреи, обязательно свою выгоду в каждом деле имеете. Не пойду я за тебя, Дамкер. Не по-людски ведешь себя. Разве так предложение делают?

– Прости меня, старого дурака, Капа, за все прости! – На глазах у Дамкера выступили непритворные слезы. Он неожиданно упал перед старухой на колени. – Понимаю, глупость сморозил. Но ведь от чувств! Выходи за меня, не отказывай старику в последней просьбе. Один я остался… один как перст.

– У тебя сынок имеется.

– Да где он? За семью морями! А ты здесь!

– Раньше надо было думать. – Капитолина явно начинала поддаваться на уговоры.

– Лучше поздно, чем никогда, – встрял Толя и хлопнул еще одну рюмаху.

Старуха презрительно взглянула на парня.

– Еще один советчик выискался. Ведь это ты моего Юрку искал? Рассказала я ему про выкрутасы. Он только посмеялся над глупцами. – Она выразительно посмотрела на Дамкера.

– Так ты согласна? – закричал Дамкер, не вставая с колен.

– Подумать нужно. Когда улетаешь?

– Послезавтра, сахарная моя, послезавтра. Некогда думать. А через месяц-другой с тобой вместе за океан отправимся.

– Нет, Изя. Не нужен мне твой «заокеан». Да и ты сам…

– Капа, если не выйдешь за меня, я повешусь! Представь, входишь ты сюда, а я болтаюсь… – Дамкер обвел глазами комнату, – вон хоть на крюке для люстры. Ты этого хочешь? Я не шучу!

– Евреям их бог вешаться запрещает.

– Только не нужно про бога! Умоляю, не бери грех на душу. Ка-па!

– Ладно, старик, – хмуро произнесла Капитолина. – Будь по-твоему. – Но глаза ее смеялись. – Уважу очередную блажь.

– А эти господа – мои свидетели. – Дамкер указал на своих гостей.

– Я так и знала. Нашел себе друзей. Хотя какая разница.

– Ловко вы, однако, все повернули, – произнес Райский, с уважением глядя на Суворова.

Слова произносились во время ужина в ресторане «Прага». Кроме них двоих, за столом сидели Толя и новобрачные. Мероприятие, как несколько официально выражался Дамкер, посвящено было только что состоявшемуся бракосочетанию. Заиграла негромкая музыка, и жених пригласил невесту танцевать. Подвыпивший Толя тоже сорвался со своего места и отправился на поиски приключений. До сего дня он ни разу не посещал «Прагу» и, потрясенный роскошью заведения, непрерывно вертел головой. Райский начал разговор, когда за столом они остались одни.

– Ловко, ловко, – повторил Райский. – Прямо-таки потрясает подобное проворство. Охмурили старикашку, сосватали матушку мою… Изя тут со мной беседовал. Просил оставить вас в покое, даже ногами топал…

Суворов молчал, ожидая продолжения.

– Конечно, теперь, – продолжал Райский, – ситуация поменялась. Ради любимой мамы я готов на все. По правде говоря, она давно мечтала выйти замуж за старого греховодника, только гордость не позволяла действовать решительней. И вот мечта ее исполнилась. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. И я откровенно рад. Она пристроена, и у меня руки развязаны. Спасибо вам, дорогой товарищ сыщик.

Суворову послышалась ирония в его словах, и он внимательно изучал лицо Райского. Физиономия заботливого сыночка напоминала маску. Несколько глуповатое выражение обескураживало. Райский достал накрахмаленный платочек, вытер со лба пот и вновь взглянул на Суворова.

– Давайте выпьем. – Он потянулся к бутылке шампанского, наполнил два фужера, залпом выпил свой. – У меня, конечно, возникли большие проблемы. Когда я завел разговор на ваш счет, меня не поняли. Но я просил, очень просил… – Райский вновь наполнил свой фужер. – Давайте выпьем за взаимопонимание. – Он сделал несколько глотков, но тут же резко поставил фужер на стол, расплескав содержимое. – Понимаете, в чем дело? Пока нас с Леоновым было двое, все казалось несерьезным, вроде игры. Экспериментировали, разрабатывали программы. Но теперь, как я уже говорил, происходящее настолько серьезно, что я, право, не знаю… По сути, я уже не нужен. Схема отлажена, идеи воплощены в жизнь, колесики крутятся, а я… Когда вчера завел разговор на ваш счет, мне так и сказали: «Ты, мол, Юра, при всех своих способностях, шестеренка, вернее, шестерка». Надо мной громоздятся страшные люди, и не просто страшные, а обладающие невероятным могуществом. С Сетью не шутят! Понимаете? Поскольку вы в курсе, буду до конца откровенен. Сеть вышла за пределы страны и превратилась в некий международный синдикат. Влияние ее растет день ото дня. И любого, кто встает на пути, она безжалостно уничтожает. Вас, меня… какая разница. Незаменимых не бывает. На то она и Сеть. Дала сбой одна ячейка, ее выбрасывают и заменяют другой. Мне, конечно, обещали оставить вас в покое, но верить им я не могу. Хотя, с другой стороны, не понимаю, почему вы отказываетесь сотрудничать. Не все ли равно, кому служить? Может, передумаете?

Суворов собирался ответить, но в этот момент к столику подошла раскрасневшаяся парочка молодоженов.

– Беседуете? – весело спросил Дамкер. – Надеюсь, нашли общий язык?

– Да уж, конечно, нашли, – подтвердила Капитолина. – С моим Юрочкой договориться несложно, если он маму послушает. Но ведь ты послушаешь?

Райский задергал головой, словно отгоняя назойливую муху, и Суворову неожиданно стало его жалко. Странный парень. Дожил до седых волос, а до сих пор – маменькин сынок. И сбивчивые объяснения не вносили ясности. Оставят ли его в покое? Скорее всего, нет. Возможно, дадут передышку, а потом вновь начнут душить. Во всяком случае, он получил отсрочку. Что ж, и на том спасибо.

– Вы почему сидите с каменным лицом? – обратился к Суворову Дамкер. – Сегодня праздник, нужно веселиться, выпивайте, закусывайте. Поверьте, все будет хорошо.