набрать главу караула или, на худой конец, будочника, ближайшего к госпиталю – крик доносился явно оттуда.

Но не стоило забывать о более важном.

Владыка открыл заметки на телефоне, пролистал их и нашел ту самую, которую создал, когда Женя, чудаковатый татуировщик, впервые рассказал Льву Ивановичу о свой навязчивой идее с грядущим Апокалипсисом. Пистолетов подробно зафиксировал ее для того, чтобы по просьбе Жени поискать в церковных архивах любые упоминания о подобном сценарии.

Теперь же он смотрел на короткую заметку и размышлял.

Вычеркнул из текста: «Фиолетовый шторм, небо аметистового цвета, шаровые молнии, ужасный шквал и ливень».

Вычеркнул: «Блудница, змея».

Открыл чат с Симеоном. Конечно, отправлять семинаристу голосовое было неправославно, но тыкать в мелкие буковки после коньяка и волнения было невмоготу.

– Симка! Девка сегодня сидела дородная, с языком раздвоенным. Проследи за ней. Незаметно. До моих указаний. Чтобы как ниточка за иголочкой!

Глава 9

Большинство жизненных задач решаются как алгебраические выражения: приведением их к самому простому виду.

Л. Н. Толстой

Лев Иванович.

10 августа 2035, пятница

Владыка не был ни фанатиком, ни суеверным, ни поборником какой-либо идеи, ни даже верующим, несмотря на наличие сана и христианские обряды вроде крещения или венчания, проводимые им в общине. Ему больше нравилась статистика с ее законом больших чисел и цепями Маркова. Если взять огромное количество букв и хаотично переставлять их достаточное количество раз, то на очередном шаге получится «Гамлет» или «Преступление и наказание». Если прожить достаточно лет в Обители, населенной специфическими по своей натуре людьми – нужно быть очень оригинальным человеком, чтобы отринуть цивилизованное городское общество только из-за идеи, – и читать много книг о всяком паранормальном и религиозном, то на очередном шаге начнут сбываться события из пророчеств.

Конечно, Владыка был удивлен совпадениями сегодняшнего дня с байкой без морали, рассказанной талантливым татуировщиком с признаками душевной болезни. Но их число еще не перевалило за ту грань, когда в них стоило бы увидеть нечто, не поддающееся обыденной логике. Фиолетовые тучи бывают, объективно. И шаровые молнии тоже. В природе и сиамские близнецы бывают, и плотоядные растения, и рыбы с фонариками. Наверное, даже горящие терновые кусты где-то растут.

И девушки со сплитом языка, набивающие змей, тоже встречаются. В Обители, может, даже чаще обычного. Ничего странного, что одна из них заглянула сегодня во флигель. Тем более этот Ульский говорил, что от придуманной легенды с Апокалипсисом он «словил дикий инсайт» и начал штамповать образы из нее всем клиентам…

Но все равно Пистолетова не покидало какое-то странное возбуждение. Такое бывает иногда, когда в голове десятки мыслей, идей и планов. И они все играют в чехарду, перепрыгивая друг через друга. Дерутся ради внимания своего владельца, словно телепередачи за прайм-тайм. Мечутся, как пираньи, которым в аквариум кинули кусок мяса. В итоге это не приводит ни к чему: за прокручиванием своего внутричерепного богатства человек просто лежит в кровати без действия, в ожидании, когда нервное напряжение отпустит и можно будет хотя бы дойти на кухню за чашкой кофе.

Так и Лев Иванович сидел неподвижно в своем кресле с пустым кубком в руке, ментально мастурбируя на собственный образ спасителя человечества. Владыка представлял, как вклинивается в легенду Жени Ульского и помогает Ангелу победить, защищая его, как Цербер защищает Антихриста, пришедшего в Обитель забрать Клару. Было приятно. Очень. Кажется, вот почему рассказанная каким-то заключенным городская легенда сначала завладела вниманием Ульского, а теперь пробралась и в голову Пистолетова.

Через полчаса после того, как Клара впопыхах выбежала из приемной, к Владыке зашел следующий гость – заместитель главного врача госпиталя, дюжий хирург Иванов. В своих волосатых медвежьих руках он сжимал сверток из желтого полиэтилена.

– Иваныч, мы там процедурку сделали, – подмигнул Иванов, довольный. – Без вас. Товарищ просто ночью пришел в общину, а санитар вас не нашел во флигеле.

Иванов протянул Владыке сверток, и в этот момент он выскользнул из ручищ хирурга и плюхнулся прямо на стол. Полиэтилен развернулся, и из свертка вывалилась ампутированная рука с разводами засохшей крови, но все еще теплая и пульсирующая.

Владыка выпучил глаза и с минуту не моргая смотрел на умирающую конечность. Потом он покачал головой и, ссутулившись, закрыл было лицо ладонями. На лбу проступила испарина. Он не знал, куда деть руки – Владыка то обхватывал свой толстый живот, то теребил мочку уха, чесал лысину, тер веко.

– Что за товарищ? – спросил Пистолетов дрожащим голосом.

– Полицейский, полковник, – ответил Иванов. – Но молодой, тридцать лет. Дайте вашим особистам, пусть просканируют. Вдруг там что-то интересное есть. Может, доступы какие-то ихние.

Сама по себе ампутированная конечность не представляла ничего необычного. Она была частью «процедурки», о которой вслух никто в Обители не говорил, но многие знали. Придумал ее лично Владыка, который, несмотря на его простую речь и неопрятный внешний вид, был человеком интеллектуальным, математического склада ума и хорошим организатором. В другой жизни он мог бы стать топ-менеджером, руководящим программистами в какой-нибудь крупной организации: уж что-что, а умел он и команду хорошую подобрать, и процессы наладить, и с кем надо договориться.

Обитель в ее текущем виде была во многом заслугой Пистолетова. Именно он основал Федеральный фонд Обителей России. На этапе образования общин их будущее население перевело все свои активы в ФФОР. Это было одним из условий вступления. В Обителях-то финансы все равно смысла не имели. А вот Фонд должен был как-то взаимодействовать с внешним миром для разных нужд общины. Одного бартера не хватало. Все-таки маленькое поселение со своей внутренней экономикой было устроено чуть сложнее племени дикарей из джунглей, меняющих рыбу на бусы.

На подходах к границам Обители стояли многочисленные КПП спецслужб и блокпосты военных – комар не пролетит без проверки. Постоянно проживать в общине могли только нечипированные граждане. Они имели право выходить за кордон за продуктами или на прогулки – ненадолго, буквально на несколько часов, максимум на сутки. Если обительский – а их полный список с фотографиями имелся у Бюро, и за пределами общины за ними наблюдали дронами визуально – задерживался, то его принудительно доставляли обратно полицейские патрули.

Чипированные могли посещать Обитель на короткое время. Например, приходили туристы посмотреть на быт общины, репортеры, ремонтные бригады для обслуживания инфраструктуры. Но до полуночи их всех выдворяли из Обители местные будочники.

Полиция могла заходить на территорию общины только для задержания чипированных граждан, а нечипированных трогать было не по