разбой и поработать в ФСБ. Незадолго до двадцать пятого года его исключили из монастыря за какие-то очень неприличные вещи. После этого он ударился в протестное движение, причем протестовал вообще против всего. Сначала приковывал себя к деревьям во время вырубки парков. Потом, в разгар кризиса, сформировал народную дружину из крепких парней и ловил мародеров на улицах, обливал их краской и привязывал к столбам. Когда к власти пришла Партия Равенства, то начал организовывать митинги. Особенно яро он боролся против Наблюдения и Информирования, сколотив целую секту в даркнете. Он, используя бэкграунд священника, зачитывал отрывки из апокрифов и Священных Писаний, в которых проводил аналогии между чипированием и метками дьявола. Он настолько достал политиков, что, если верить слухам, его бывшие друзья из ФСБ специально создали Обители, лишь бы убрать с улиц Владыку.

В Обители Пистолетов обрел мир, найдя себя в менторстве, написании книг и решении почти всех вопросов в общине. Разве что до фанатичности зациклился на каком-то апокрифе. Он не являлся официальным главой Обители – должность старейшины, напрямую подотчетную истеблишменту, занимал епископ Святослав, известный меценат и филантроп из области информационных технологий, престарелый еврей. Божий одуванчик, постоянно путающий слова и забывающий факты, читающий с листочка, но тем не менее любящий внимание телекамер. Он был идеальным публичным лицом Обители – sprechender Kopf[31].

Редакция развернула в общине небольшой центр, в который регулярно приезжали студенты из Университета Редакции с кафедры управления общественным мнением и популярной культурой и их руководитель Матвей Карпов. Они делали серии репортажей о жизни Обителей. Нужно было показывать общину как ортодоксальную группу, практически секту, транслируя идею, что никаких интересных вещей внутри не происходит. Чтобы у обывателей формировалась правильная картина того, насколько непривлекательная альтернатива у современного технократического общества Наблюдения и Информирования. Поэтому харизматичный, языкастый и дерзкий Владыка, словно в чулан, был спрятан в свой флигель на кладбище.

– Уйди, педераст железный! Ты здесь не благословляешься!

Донесшийся с улицы злобный бас точно принадлежал Пистолетову. Вот-вот он, двухметровый, похожий на Керри Кинга, лысый и тучный здоровяк с окладистой черной бородой и плоским носом, в вечном свитере болотного цвета, камуфляжных штанах и берцах, должен был появиться в сенях-аванзале – об этом говорили тяжелые шаги за входной дверью, от которых задрожал паркетный пол флигеля, а голова служки сразу вжалась в плечи.

Клара никогда не была религиозной. Владыку видела вживую раза два – последние месяцы он лично присутствовал в госпитале на каждой операции, связанной с утилизацией вшитых чипов у людей, которые хотели вступить в Обитель. Сегодня ночью Кларе приснился ужасный кошмар. Он никак не шел из головы, пугал, щемил сердце тоской. А Владыка, если верить местным, был хорошим психологом, терпеливо относился к атеистам и всегда был рад просто поговорить по душам и успокоить.

Именно за успокоением пришла сюда Клара, потому что больше идти ей было некуда.

– Ты такая симпатяжка, сестра… Пойдешь со мной на свидание? – вдруг спросил долговязый со своего стула. – Хочу сегодня еды нехаляльной и некошерной, напитков алкогольных и утех плотских с мирянкой.

– Wenn die Hölle zufriert,[32] – ответила Клара.

Лев Иванович.

10 августа 2035, пятница

При помощи совпадений Бог сохраняет анонимность.

Альберт Эйнштейн

Владыка встретил пятничное утро, сидя у окна своего кирпичного коттеджа на окраине Первой Обители и наблюдая за аметистового цвета тучами, изрыгающими на общину потоки воды. Словно где-то наверху из сауны выбежал дюжий мужик, встал у подвесного ведра-перевертыша с ледяной водой и, дернув цепочку, опрокинул его на себя. «Ух!» – отзывался возглас небесного мужика оглушительным громом, от которого дрожали стекла.

Впервые в жизни Лев Иванович увидел шаровую молнию, она медленно пролетела вдалеке.

Выла учебная воздушная тревога, которую запускали ежедневно весь август, доносились пьяные голоса попавших под ливень соседей, шумел дождь по железной крыше. Сквозь это все невесть откуда прорывалась заунывная мелодия скрипки. Непонятно, кто мог столь искусно играть в такой час, ведь еще не было и пяти утра.

Тем более тут, в особом квартале Обители, где свои роскошные дома построили криминальные авторитеты, олигархи и опальные политики. Они воротили дела настолько серьезные, что при смене власти им пришлось скрыться в общине религиозных фанатиков, чтобы продолжать руководить из нее в обход Наблюдения и Информирования. Устроились они тут отлично: эфэсбэшники, в обмен на золотые слитки и отписанные доли в компаниях, привозили им лучшую еду, технику, любую санкционку, эскортниц, наркотики – чего душа пожелает. Владыку его друзья из спецслужб поставили курировать все доставки сюда, а заодно завербовали следить за жильцами и отчитываться. За это Владыка жил в том же квартале, у него был отличный дом, обставленный дорогой техникой, а также доступ ко всему, что захочется. Так что кладбищенский флигель был лишь запасным жилищем, построенным для взаимодействия с обычными обительскими.

Скрипка замолчала.

Дождь кончился, фиолетовый морок отступил, обнажив рассветное солнце.

Пистолетов, не доходя сотни метров до кладбищенского флигеля, свернул за кусты, прошел по тропинке к склепу в виде крохотной церквушки, сложенному из кирпичей. «Церковь гномиков» с надписью «Пистолетова Варвара Михайловна». Могила жены.

Владыка стоял. Курил.

– Ну и гроза же сегодня была, Варька, да? Облака фиолетовые, страсть какая. Я тут сам не свой с утра. Мне татуировщик один буквально месяц назад говорил, что бывают фиолетовые тучи, а когда они на небе, то открываются всякие порталы и из них однажды придет сам Антихрист. А уж если еще и молнии шаровые – пиши пропало! Татуировщик… как его… Евгений. Женька, значит. Он не от мира сего. Знаешь, Варя, каждому времени свои блаженные. Женек этот ипотеку брал в долларах перед кризисом. И с плечом на бирже[33] крупно проигрался потом. Наверное, это блаженный нашего времени. На серьезных щах мне рассказывал, что играл в шахматы с зэком и тот ему рассказал за партией всякое: что есть Ангел и Демон, Блудница-змея и Цербер, защитник Демона. И все начнется вот как сегодня – с буйства стихии и сиреневого неба, и пробудится в нашем городе нечистый и будет приближать конец света. Женя очень серьезно воспринял это все, в книгах разных сидел, читал и Библию, и Коран, и Тору, и апокрифы разные. Показывал символы, которыми отмечены эти персонажи.

Владыка стряхнул пепел в урну у стены склепа и потушил сигарету об язык.

– Бабу ему надо, этому Жене, Варька. А то даже я что-то в последнее время верю в его сказки,