Юлиан хотел броситься на помощь Франку, но что-то его держало. Он глянул себе под ноги и увидел целую толпу деревянных, гномов. Белобородые, в красных и зеленых колпачках, они были вооружены всевозможными инструментами. Юлиан на секунду даже забыл про уг­рожающую ему опасность. В руках одного из этих ка­рапузов был стальной гвоздь, острие которого карлик наставил на башмак Юлиана, и не успел он ничего сообразить, как второй карлик взмахнул молотком и загнал этот гвоздь по самую шляпку! Железо прошло между пальцами, прихватив с собой две тоненькие полоски кожи, и подошва башмака намертво приросла к полу.

— Ай! — вскрикнул Юлиан. — Что ты делаешь?

Это был не только глупый, но и лишний вопрос — тем не менее гном на него ответил. Но иначе, чем хотелось бы Юлиану. Он приставил к его ботинку второй гвоздь, который неизбежно пробил бы ступню Юлиана насквозь.

Юлиан взвизгнул от ужаса, вырвал вторую ногу из цепкой хватки. гномов и вслепую лягнул. Молоток отлетел далеко в сторону — вместе с рукой, которая его держала.

Поскольку правая нога Юлиана была прибита к полу, он не мог удержаться на ногах и опрокинулся навзничь, погребя под собой двух гномов. Но пятеро оставшихся и не подумали отступиться. Гном с гвоздем яростно подпрыгивал на месте, пытаясь голыми руками, без молотка, вогнать его в ботинок.

Между тем другие гномы подтащили новые инстру­менты: отвертку, щипцы, топор, приволокли даже двуручную пилу, которую тут же начали прилаживать к его лодыжке. От ужаса он закричал, стал брыкаться свободной ногой и пнул одного из гномов. Тот отлетел за край карусели и исчез в темноте.

Другие гномы навалились на левую ногу Юлиана и снова приставили пилу к его лодыжке. Еще один пытался отверткой проткнуть Юлиану глаз, а четвертый с кусач­ками подбирался к его уху.

Юлиан вырвал кусачки и так ударил ими гнома по голове, что расколол беднягу пополам. Тут что-то вон­зилось ему в икру. Юлиан разоружил и гнома с отверткой, пропоров его собственным же инструментом, а потом ударом кулака отшвырнул с груди следующего агрессора. «Вот тебе и Белоснежка и семь гномов! — подумал он. — Их целая дюжина, если не больше».

Тут его ногу пронзила резкая боль. Это двое с пилой все-таки принялись за дело. Носок сразу же окрасился кровью. Остальные гномы ликовали, неистово хлопая в ладоши.

Юлиану наконец удалось выдернуть ногу из прибитого ботинка, и он смог подняться. Один гном подтащил ручную дрель с очевидным намерением просверлить дыру в его коленке. Он был слишком мал, однако это его не остановило: двое его сообщников подсадили его, и он добрался до нужной высоты.

Юлиан вышиб дрель из рук этого карлика, схватил его за шиворот и отшвырнул. Тот улетел с карусели в темноту, наткнулся там на одну из крадущихся теней — и исчез! Послышался жуткий хруст перемалываемого дерева.

— Ну, что, не наелись? — крикнул Юлиан теням. — Я добавлю, тут на всех хватит!

Он схватил ближайшего гнома и швырнул его в ненасытную тьму. Снова послышался хруст, гномы ис­чезали один за другим.

Но под угрозой был не один Юлиан. Рефельсу так и не удалось выбраться из повозки. На груди у него сидела Белоснежка, клацая острыми зубами и подбираясь к его горлу. А силач устроился на его ноге и придавил ее гирей. У Белоснежки отсутствовали ступни. Они остались там, где она прежде стояла. Но у Франка не было сил оторвать это чудище от своей шеи.

Юлиан в один прыжок очутился рядом с ним, отшвырнул силача, схватился за гирю, но она весила килограммов сто и не стронулась с места. Он прекратил тщетные попытки и попробовал оторвать от груди Рефельса Белоснежку. Она огрызнулась, клацнули челюсти, но Юлиан успел отдернуть руку, отпрянул назад и огляделся в поисках какого-нибудь оружия. Ему подвернулся молоток, и он превратил Белоснежку в месиво щепок.

Только после этого она ослабила свою бульдожью хватку, и Юлиан отшвырнул ее в темноту на съедение теням, только голова отвалилась к ногам Юлиана, клацая зубами.

Между тем пришел в себя силач. Он поднял свою гирю, которую даже Юлиану не под силу было сдвинуть с места, и замахнулся ею. Железная болванка превратила в щепки колесо повозки, в которой все еще лежал за­стрявший Рефельс. Юлиан попытался пнуть силача, но тот увернулся и тут же обрушил свою гирю ему на ногу. Юлиан запрыгал на одной ноге, жалобно подвывая от боли, и тут Рефельс наконец выбрался из своей повозки и подоспел ему на выручку. Он перехватил гирю и тут же рухнул от ее неожиданной тяжести, но Юлиан схватил силача и отшвырнул его в темноту. Ужасный хруст дерева оповестил о его кончине.

В этот момент что-то резануло ступню Юлиана. То была голова Белоснежки, хищная челюсть которой кла­цала, как медвежий капкан. Юлиан пинком отшвырнул эту голову в темноту и, прихрамывая, вернулся к Рефельсу.

Видимо, Белоснежка до него все-таки добралась, по­тому что его рубашка и плащ на груди потемнели от крови. Франк дрожал всем телом и казался смертельно изможденным. Тем не менее он поднялся на ноги и. улыбнулся во весь рот:

— А мы с тобой неплохо можем выступать командой, а?

— Могли бы действовать и получше, — сказал Юлиан, оглядываясь.

Опасность далеко еще не миновала. Отовсюду ползли новые, зловещим образом ожившие фигуры детской ка­русели. Правда, они были не особенно расторопны, потому что им приходилось тащить за собой свои кареты и повозки.

Но главная опасность таилась вне карусели.

К тому времени карусель казалась одиноким остров­ком, парящим в гигантской пустоте Ничего. Она была окутана облаком дымчатой черноты, в которой колыхались какие-то мрачные формы, лишенные очертаний. И эта тьма придвигалась все ближе.

Когда Юлиан бросал какой-нибудь предмет, слышался хруст перемалываемой древесины, и на это время на­ступление тьмы приостанавливалось.

— Это ее задерживает! — понял Рефельс. — Быстрее!

И они принялись в четыре руки выбрасывать во тьму все, что еще оставалось на карусели. Задача оказалась непростой, потому что деревянные животные были очень тяжелы и сопротивлялись. Юлиан и Франк получили далеко не по одному удару копытом.

Прошло не меньше получаса, прежде чем они опус­тошили карусель. Круговой помост все еще вращался, но на нем ничего не осталось. Тьма за это время не придвинулась ближе, но теперь больше нечем было уто­лять голод ненасытного чудовища.

Юлиан и Франк сели на ступицу в центре карусели, спина к спине, поджав колени.

Тьма уже доползла до края карусели и пустила свои дымчатые щупальца по закручивающейся спирали.

— А может, оно нам ничего не сделает, — предположил Рефельс. — Ведь до сих пор оно проглатывало только этих монстров, разве не так?

Юлиан даже не стал отвечать. Пожирающая тьма придвигалась все ближе. Края карусели были уже не видны. Еще метра полтора, ну два. Еще пять минут, самое большее...