На Олега обрушилось слишком много. Я слышала его взволнованный голос в трубке, хоть и не разбирала слов.

– Хватит! – прервала Вика. – Я тебя видела с твоей девицей, ясно? Сегодня в парке.

Олег замолчал. И молчал долго-долго. А потом заговорил быстро и горячо.

– Не нужно сюда приезжать и ничего объяснять! – Сестра повысила голос. – Нет! Я не хочу тебя видеть, ты понял? Ни видеть, ни говорить, ни слышать!

Но Олег все-таки приехал.

Мне кажется, втайне Вика надеялась именно на это: что он все объяснит. Что девица в соболях окажется дурацкой шуткой, недоразумением… Что каким-то образом все это разрешится. Хотя как оно могло разрешиться…

Это была вера в чудо. В один шанс из миллиона.

Олег приехал не один. Из машины вышел коренастый рыжеватый парень, огляделся, улыбнулся недоуменно, словно не понимая, зачем он здесь. Я наблюдала за ними с подоконника.

Когда они вошли, в нашей комнатушке стало сначала очень холодно, будто с ними вошел февраль, а потом очень жарко. Вика предупредила, что я сплю, так что все говорили вполголоса. Я притаилась за своей ширмой. Огромные плошки подсолнухов нависали надо мной. Я так устала и перенервничала из-за событий этого дня, что начала проваливаться в сон. Мне казалось, будто от сидящих в комнате меня отделяет необъятное желтое поле. Изредка ветер доносит слова. Но куда отчетливее я слышу шелест трав и стрекот кузнечика, отчего-то похожий на дребезжание трамвая.

Парень, которого Олег привез с собой, оказался таким же водилой. Звали его Костей. Костя совсем недавно возил ту самую девчонку в соболях. Дочка губернатора, вот кто она была – ни больше ни меньше.

У меня челюсть отпала, когда я услышала про губернатора. Мне подумалось, что Вике тут ничего не светит, и непонятно, зачем Олег притащился, да еще и с товарищем. Но Костя продолжал говорить – тихо, убедительно, – и постепенно передо мной стала вырисовываться совсем другая картина.

Девчонка была с характером. Избалованная, и денег куры не клюют. За свою коротенькую жизнь она ни разу не слышала ни от кого отказа.

Сначала она захотела Костю.

– Я вообще-то женат. Так ей и объяснил. Но она заладила свое. Тянется, как ребенок к игрушке. Тогда я прямо ей сказал: нет, не могу. Ты не подумай, Вика, что я такой уж принципиально верный… Не в этом дело. Всякое бывало. Но ежу понятно, что связываться с ней – это как сесть на мину замедленного действия. Нафиг-нафиг! Короче, отказал. Ну и угадай, как быстро меня вышибли?

Этим губернаторская дочка не ограничилась. Бедного парня ославили так, что он несколько месяцев мыкался без нормальной работы.

– …Полгода таксовал по ночам. А куда деваться? Она пустила слух, что я ее чуть ли не изнасиловал. Ладно, дурная-молодая, какой с нее спрос. Это как под лавину попасть. Ну а пару месяцев назад она положила глаз на Олега…

Я удивилась, что девица так долго ждала. Олег возил жиртреста из администрации уже год. Ей достаточно было поздороваться с ним два раза. Голос у него был чудесный. Вроде бы ничего особенного, но хочется слушать и слушать. Правда, говорил Олег немного. Ну а если он улыбнулся ей хоть раз – все, пиши пропало! Я упоминала, что он был самым обаятельным парнем из всех, кого я встречала. Девчонки к нему так и липли. Он еще слова сказать не успел, а ему уже строят глазки. Вика рассказывала, что половина официанток при виде Олега просто голову теряла. Менеджер кафе, тетка лет сорока, откровенно висла на нем. То галстук поправит, то пылинку смахнет с плеча, то грудью прижмется ненароком… А у самой, между прочим, муж и двое детей! Вика и бесилась, и смеялась.

А мне кажется, все эти бедолаги просто не осознавали, что делают. Было в Олеге что-то такое, отчего у них отказывали мозги. Мое счастье, что я от всех этих любовных историй шарахалась, как черт от ладана, иначе и мне пришлось бы тяжко. Втюриться в парня собственной сестры – врагу не пожелаешь! Особенно когда она самая красивая девчонка в городе, а ты – замарашка.

– Вика, я не мог потерять работу, – говорил Олег. – Придумал так: отшивать ее не буду. Повторять Костину историю мне не хотелось – извини, Костян!

– Да чего уж… Все правильно.

– Погуляю с ней пару раз, изображу болвана, чтобы она от меня отвязалась…

– В постель запрыгну! – в тон ему продолжила Вика.

Олег с Костей одновременно фыркнули.

– Чтобы меня его превосходительство губернатор ржавыми ножницами кастрировал?

– Во-во! Дураков нет! – поддакнул Костя.

– Никакой постели не было, Вика, – уже серьезно сказал Костя. – Гуляли под ручку. Сзади охранник. Да ты сама видела! Я всякую чушь нес. Что мы с ней поженимся, она будет мне детей рожать и борщи варить… В таком духе. Поцеловались пару раз.

– И что, увенчалось успехом твое предприятие?

Вика спрашивала с сарказмом, но я-то по голосу слышала, что она в растерянности.

– Это не мое предприятие, – с неожиданной жесткостью отрезал Олег. – Я в ловушке, если ты не заметила. У меня вообще-то любимая девушка есть! Я уже свою жизнь мысленно на двадцать лет вперед расписал: как женюсь на ней, квартиру купим, будем детей растить… Слышишь, любимая девушка? Это о тебе, если ты не поняла.

Вика молчала. Я так думаю, губы сжимала, чтобы не разреветься. Она впервые услышала, что у него такие планы на их совместное будущее, – иначе точно поделилась бы со мной.

– Мне нужно было и от этой щучки увильнуть, и тебя попусту не пугать. Я дергался, как карась на крючке. Вроде бы все продумал! Репетировал свои речи для совместных прогулок. На бумажке их записывал. Она о своем лепечет, а я несу пургу, будто не слышу ее. Мне нужно было изобразить тупицу. И чтобы она ни о чем не догадалась! Вроде как я страшно обрадовался, что меня оценила такая девчонка. И уже мысленно свадебку с ней сыграл. Дорвался деревенский парнишка до своей мечты.

– А это не так? – тихо спросила Вика.

Олег помолчал.

– Вика, моя мечта – это ты… Видишь, я даже Кости не стесняюсь.

– А я уже ушел! – Костин голос. – Разбирайтесь сами! Мое дело – подтвердить, что Олежек не единственный, кто попал под этот каток. А уж как он будет выкручиваться, меня не касается. Ладно, ребята, бывайте!

Скрипнула дверь.

Стало тихо-тихо.

Тут я не выдержала. Встала, зевнула во весь рот, будто только что проснулась, выползла из-за ширмы и изобразила на лице