Поэтому она завязала балетки, в предвкушении прошлась на цыпочках и беспечно последовала за Оливером в темноту.

* * *

На окраинах Дремоты царил абсолютный, непроглядный мрак. (И я рассказываю об этом не только потому, что это сущая правда, но и потому, что там все равно больше не о чем рассказывать.) Огни деревни остались далеко позади; теперь путь Алисы и Оливера не освещали ни отблески факелов, но блики парящей в небе лампочки. Было темно. Холодно.

Очень тихо.

Спутники шагали в дружеском молчании, погруженные каждый в свои мысли. Алиса знала, что они направляются в какое-то загадочное место, где она сможет раздобыть линейку и другие необходимые для путешествия предметы, но никому из них не хотелось это обсуждать – по крайней мере, сейчас. Девочка брела почти вслепую, на ходу протыкая пальцем окружающую темноту – словно надеялась ее продырявить. Что она там искала? Свет, ответы, папу. Отчаянная тоска по отцу направляла Алису лучше компаса, давая силы ориентироваться в мире, которого она не понимала.

Папа оставил их не случайно.

Каким-то образом эта мысль все меняла. Папа оставил ее не случайно? Или маму? Почему он так поступил? Зачем променял дом на землю, которая мечтала его поглотить? Зачем подверг себя такому риску?

Ради чего?

В голове у Алисы теснилось столько вопросов, что смотреть по сторонам она уже не успевала. Поэтому она не обращала внимания на Оливера, не замечая ни его внезапно окрепшей походки, ни кривоватой улыбки на лице. Девочка не знала, о чем думает ее спутник, – так что мне тоже не стоило бы вам говорить, но мы ведь знакомы уже достаточно долго, чтобы делиться секретами, верно? Так что я вам скажу: Оливер испытывал облегчение. Не так давно он произнес очень крупную ложь и теперь окончательно убедился, что Алиса проглотила наживку. Какую ложь? Это пусть пока останется в тайне. Самое главное, что Оливер понял: отныне девочка бессильна перед его чарами.

Положите этот факт в карман.

Алиса по-прежнему была погружена в мысли, когда заметила в отдалении первый, пока неуверенный проблеск. Сперва он мигал, словно сигнальный маячок, но по мере их приближения разросся и начал напоминать сторожевой фонарь. Алиса постучала Оливера по руке. Тот немедленно встревожился – а вот девочку охватило любопытство.

– Что это?

– Граница, – коротко ответил Оливер.

– Граница? Но я думала, мы идем за линейкой…

Оливер кивнул. Теперь Алиса едва различала его силуэт в разгорающемся свете.

– Ты получишь линейку вместе с разрешением. Дремота – лишь пропускной пункт для гостей. Настоящая Итакдалия начинается намного дальше.

У Алисы одновременно округлились глаза и рот.

– А как мне получить разрешение?

Оливер заколебался.

– Если честно, понятия не имею, – ответил он наконец. – У всех это происходит по-разному. Но, думаю, мы в любом случае скоро выясним.

И мальчик снова кивнул. К этому времени сияние стало таким ярким, что почти ослепило Алису, и ей пришлось прикрыть глаза рукой.

– Просто подожди немного.

Теперь девочка ничего не видела. Они шагали сквозь чистый, ослепительный до рези в зрачках свет. Алиса уже задумалась, долго ли еще сможет выдерживать эту пытку, когда сияние вдруг поблекло, и она вновь ослепла – на этот раз от неожиданно сгустившейся темноты. Девочка заморгала, пытаясь разогнать радужные круги перед глазами. Перед ней находилась дверь.

Простая белая дверь, растущая прямо из земли. В центре ее располагался большой круглый звонок, а над ним золотыми буквами было выведено:

ПОЗВОНИТЕ, ЕСЛИ ВАМ НУЖЕН ШАНС

Алиса бросила на Оливера вопросительный взгляд, и тот кивнул. Так что девочка очень медленно и осторожно вытянула один палец и еще медленнее и осторожнее вдавила кнопку. Звонок прозвенел тихо, будто толком не проснулся.

Через мгновение дверь исчезла, сменившись столом и маленьким господином за ним.

На господине было надето сразу несколько рубашек поросячье-розового цвета, и Алиса немедленно засомневалась, а точно ли это человек – а не, скажем, пугало. Но не успела она обдумать этот вопрос, как господин открыл рот, и затруднения девочки разрешились сами собой.

– Имя? – спросил Розовый.

(Теперь Алиса отчетливо видела, что это человек, причем в пыльно-синем цилиндре.)

Вздрогнув, девочка сделала несколько шагов вперед и тут же заметила на столе табличку с именем:

ТЕД ШАНС

ПОГРАНИЧНЫЙ КОНТРОЛЬ

ДЕРЕВНЯ ДРЕМОТА

– Имя? – снова спросил Тед.

– Алиса Алексис Квинсмедоу, – быстро ответила Алиса и попыталась улыбнуться.

– Цель?

– Цель? – занервничала девочка, косясь на Оливера. – Ну, я ищу своего п…

– Пони, – молниеносно закончил за нее Оливер, подскакивая к столу и одаряя Теда лучезарной улыбкой. – Эти лошадки такие непоседливые, знаете ли. Упустили его в Топях, все никак не можем найти.

Тед заморгал, беззвучно листая бумаги на столе.

– Пони, – наконец пробормотал он. – Кажется, припоминаю…

– Уверен, ее документы в абсолютном порядке, – заверил Оливер пограничника с еще более ослепительной улыбкой.

Тед медленно кивнул. Алиса почти видела, как склоняется его голова под тяжестью убеждения Оливера.

– Поэтому, если вы будете так любезны подобрать ей подходящую линейку и наполнить, скажем, шестью месяцами времени, мы немедленно продолжим путь. – С этими словами мальчик выложил на стол собственную линейку. – И мою тоже заправьте, пожалуйста. Как в прошлый раз.

– Как в прошлый раз, – тупо повторил Тед. – Хм-гм…

Пограничник принялся штамповать какие-то бумаги и рыться в ящиках стола, и Алиса впервые по-настоящему восхитилась талантом Оливера. Конечно, она знала, на что он способен, но никогда прежде не наблюдала его в действии. Не так наглядно. И правда удивительный дар, подумала девочка. Часть ее испытывала чувство вины за этот фарс, но часть понимала, что именно так здесь дела и делаются. Итакдалия, как сказал Оливер, была землей ловушек и обманок, и им придется играть по ее правилам, если они хотят найти папу.

– Ваша линейка, – неожиданно сказал Тед.

Алиса ощутила странный трепет в животе. Линейка, которую Тед положил на стол, отличалась от линейки Оливера. Она была сделана из отбеленного дерева, казалась немного короче (но при этом крепче) и выглядела так, словно ее вытащили из помойного ведра. Деревяшку покрывали зарубки и царапины, но Алисе не было до этого никакого дела. Кто-то любил эту линейку и охотно ей пользовался. Теперь же она легла Алисе в руку, как влитая.

Прочная. Тяжелая. Полная времени.