– Вот этот, – говорит он, и начинается крик.Генерал отключает на несколько часов свой слух и большую часть человечности.Гору вспоминаются забавы его отца, а также славный город Лигламенти, что наД'донори. Рука Принца тверда.

…Дело сделано, на созданиях – бинты, которые им пока нельзяснимать. Все трое стонут и причитают. Принц вытирает руки.

– Спасибо тебе, Принц-Который-был-Хирургом, –плачет одно из созданий.

– …за то, что ты сделал для меня.

– …и для меня.

– Не за что, мои прекрасные Норны. Спасибо вам заотличный жезл.

– О, это пустяки.

– …Дай нам знать, когда тебе понадобится еще один.

– …И цена будет той же.

– Итак, я ухожу.

– До свиданья.

– Прощай.

– Привет.

– Хорошего вам зрения, друзья мои. И Принц обнимаетГора и Генерала, направляясь в Марачек, до которого, впрочем, лишь один шаг.

Позади них раздаются новые причитания, а затем быстро инеистово творятся самые нормальные и обычные для Норнов вещи.

Но прежде чем они возвращаются в Цитадель, Гор незаметновынимает голубой жезл из ножен на поясе Принца. Ибо он знает, что это такое.

Это – точное подобие оружия, которым солнцеглазый Сет билсяс Безымянным тысячу лет назад.

У Мадрака единственный шанс пережить нападение: он бросаетсвой посох и ныряет вперед и вниз. Это мудрое решение.

Он счастливо избегает пса, когда тот прыгает и перекусываетпосох.

Рука Мадрака задевает странную перчатку, которой забавляласьтварь.

Внезапно он успокаивается, он уверен теперь в своейнепобедимости. Эта уверенность – нечто такое, чего не мог дать ему даженаркотик.

Он быстро натягивает перчатку на правую руку. Песразворачивается к нему, а Тифон встает на дыбы. Черная тень падает междуМадраком и псом. Щекоча и шевелясь, перчатка достигает локтя Мадрака,расползается по спине и груди.

Пес бросается вперед и воет, натолкнувшись на тень, чернойлошади. Одна из его голов безжизненно падает. но другие продолжают рычать.

– Отправляйся же, Мадрак, – говорит Тифон. –Я займусь этой тварью, а затем последую за тобой.

Перчатка растет, скользит по левой руке, покрывает голову,грудь и достигает пояса.

Мадрак, и прежде могучий, вдруг тянется вперед и под егоправой рукой камень рассыпается в пыль.

– Я не боюсь его, Тифон. Я сам его уничтожу.

– Именем моего брата приказываю тебе – уходи! Склонивголову, Мадрак отступает во тьму. Позади него шум яростной схватки. Он идетлоговом минотавра, пробирается вверх по бесчисленным и бесконечным коридорам.

Бледные твари с полупрозрачной кожей и сверкающими зеленымиглазами встают на пути Мадрака, но его руки легко убивают их.

Он идет дальше, и новые порождения лабиринта выходят из егосумрачных глубин, но на этот раз он не убивает, а говорит им:

– Неплохо бы вам задуматься над тем, что вы имеетенечто, которое может противостоять распаду ваших тел – условимся именовать этотгипотетический элемент душой – для удобства аргументации. Предположив, что… Ноони нападают на него, и он вынужден убить их.

– Жаль, – вздыхает он и повторяет литанию ВозможноПодлинной Смерти.

Поднявшись наверх, он наконец приходит в назначенное место.И стоит там. У Врат Преисподней. На Валдике…

– Ад был ужасен, – говорит он. – А ведь япочти непобедим. Странно, эта старая вещь – перчатка Сета?.. Почему же она лишьнаполовину покрывает меня… Или я – в большей мере человек, чем был Сет? –Он переводит взгляд на свой живот и усмехается – А, может быть, и нет. Но какаямощь в этой штуке… Могущество! Привести к повиновению развращенных и попытатьсяобратить их – может, для того она и оказалась на моей руке. Божественен ли Тот?Не знаю. Но желал бы знать. Если Тот божественен, на меня падет грех… Онприказал, а я не исполню… Если, конечно, именно это не было его тайнымжеланием… – Смотрит на свои руки, обтянутые перчаткой. – Моя сила сейчасбезмерна. Как я использую ее? С этой штуковиной можно обратить весь Валдик,было бы только время. Но он приказал мне иное… – Улыбается. Перчатка незакрывает его лица. – Что, если он все-таки божественен? Сыновья,порождающие собственных отцов, вполне могут быть благими. Мне вспоминается мифоб Эдеме. Эта перчатка подобна Змею и еще… ну чем не Запретный Плод?.. – ипожимает плечами. – Но сколько добра можно сделать… Нет! Это ловушка! Но ямог бы вбить Слово в их головы… И я сделаю это! Правда, «зев Ада широк», какговорит Фрамин, но чего только Фрамин не говорит…

Когда он уже собирается уходить, его подхватывает вихрь,высасывающий слова из горла, и швыряет в пустой и холодный колодец.

Позади него слились в схватке тени, широко распахнутый зевВалдика исчезает, и Принц призывает Мадрака к себе.

…Но Оаким – Скиталец уже одел сандалии и поднимается надплитами пола – он стоит в потоках воздуха, он смеется. От каждого его шага запределы храма разносится грохот и смешивается снаружи с ударами начинающейсягрозы. Воины и молящиеся падают ниц.

Оаким взбегает по стене и останавливается. Подошвы егоупираются в потолок.

Зеленая дверь возникает за спиной Фрамина. Оаким спускаетсяи шагает в нее. Фрамин следует за ним.

– Аве? – робко напоминает один из жрецов.Одурманенные копьеносцы поворачиваются к нему и разрывают его на куски.

Когда-нибудь, спустя века, могучее воинство отправится напоиски Священных Сандалий. …А пока – алтарь пуст. Идут вечерние дожди.

На Марачеке, в Цитадели, стоят они все, и головы ихкружатся.

– У меня сандалии, – говорит Оаким. – Теперьты можешь получить их – в обмен на мое имя.

– У меня перчатка, – добавляет Мадрак и прячетлицо.

– …А у меня жезл, – заключает Гор, и луч голубогосвета выпадает из его рук.

– Он достанется мне, – говорит Принц, – ибоон сотворен не из примитивной материи и суть его не относится к тем, которымиты в состоянии владеть…

И разум Принца закрыт для внутреннего взгляда Гора.