— Маленькие такие, знаешь, из детского набора! —Мы покупали их с Вовой его дочке на Новый год.

«У него есть другая жизнь, — подумала Карина, — окоторой я ничего не знаю. И не хочу знать».

— А где ты собираешься провести новогоднюю ночь? —спросила Карина, тщательно склеивая из фольги огромную конфету.

— С друзьями. Давно договорились, — ответил я,когда она на меня посмотрела. — Хотя это ещё не точно.

Она благодарно улыбнулась.

Млей снова приехал к Ха.

Он должен был помогать ему, потому что Ха совсем отчаялся;он перестал выходить на работу, и хозяин щита «Дублёнки тут» грозился егоуволить.

От отчаяния Ха пристрастился к наркотикам. И теперь Млей, нежалея денег, нанимал лучших докторов, чтобы вылечить Ха.

— Я снова тебе на плечи? — предложил Млей.

— Нет, давай попрыгаем! — возразил Ха.

— Щит я надену? — спросил Млей.

— Ладно, давай я, а то ты вчера и позавчера в нёмходил, — проворчал Ха.

Он надел щит, и они радостно взлетали в воздух, развлекаяпрохожих.

— Дублёнки тут! — орал Млей, уверенный внеобходимости аудиоподдержки визуальному ряду.

— Дублёнки тут! — орали они хором.

Иногда дети останавливались напротив них, раскрыв рты, номатери тянули их дальше, а дети ещё долго оборачивались, выискивая в воздухестранных существ.

— Дублёнки тут! — начинал Млей, взлетая.

— И тут! — подхватывал Ха.

— Теперь ты щит, — попросил Ха.

— Ладно, — согласился Млей.

— Постоишь тут, я забегу в магазин — погреюсь? —попросил Ха.

Млей внимательно посмотрел на него.

— Только без глупостей, Ха! — строго сказал Млей.

— Не волнуйся! Я же сказал — погреюсь! —возмутился Ха и пошёл в сторону магазина.

Млей делал вид, что прыгал, а сам не сводил внимательноговзгляда с его удаляющейся фигуры. Ему было о чём волноваться: сорвись сейчасХа, и все усилия, которые предпринимал Млей целый месяц, окажутся напрасными,всё полетит в тартарары.

— Никогда не ожидала увидеть тебя в таком виде, —услышал он знакомый женский голос.

Бывшая журналистка гламурного издания, а теперь — скромнаяпослушница женского монастыря, в чёрном подряснике, с коробочкой длярождественской милостыни, она смотрела на своего возлюбленного и не понимала,почему он прыгает посередине Ленинградского шоссе с надписью «Дублёнки тут» нагруди.

— Ты?! — ещё больше удивился Млей.

— Я, — улыбалась она. Улыбка её стала какая-тодругая, но какая — Млей объяснить не мог. Он ещё не встречал таких улыбок наЗемле.

— Ты же должна была умереть ещё три месяцаназад! — сказал он, поглядывая в сторону магазина. Ха пропал из поля егозрения.

— Должна была, — снова улыбнулась она. — Нотвоя любовь спасла меня. Я очень тебе благодарна.

— Моя любовь?! — переспросил Млей.

— Да, — просто ответила она — Так бывает. Еслиочень любишь человека, то с ним ничего не случится. И вот видишь: я живу. И тытоже — моими молитвами.

Ха не было уже довольно долго. Млей нервничал и злился насебя за то, что отпустил его одного.

— Удивительно, — сказал Млей.

Она засмеялась, не сводя с него светлых искрящихся глаз.

— Я ведь никогда не любил тебя, — сказалон. — Это ты себе всё придумала. А твоя болезнь — это реально. Я никогдане ошибаюсь.

Она смотрела на него и хотела что-то сказать, хотелаулыбнуться, думая что он шутит, но вдруг отчётливо поняла, что он говоритправду. Она сама себе всё придумала. Он никогда не любил её.

— Я пойду, ладно? — Млей опустил в её коробку сторублей. — У меня там дело срочное, окей?

Она кивнула.

— Иди, — и улыбнулась. Какая разница? Она-то еголюбит по-настоящему. И значит, всё у него будет хорошо.

— А ты хорошо выглядишь! — Млей неожиданновспомнил, как она в белье и на каблуках гордо садилась в свою машину. —Тебе идёт это платье.

— А тебе этот щит! — пошутила она.

— А помнишь, как я тебя отшил? — развеселился он.

— Ух, и злилась я тогда! Готова была тебя убить! —рассмеялась она.

— А помнишь, ты придумала игру? В любовь?

Млей смотрел на неё, и ему было странно представлять себе,что когда-то эта монашка сидела в его кабинете, закинув ногу на ногу и наглосмеясь ему в глаза.

— Помню, — кивнула она — А тебя особо упрашиватьне приходилось!

— Ну ещё бы, такая красотка! — хохотал он.

— Ты сказал, у тебя дело срочное? — Она ласковопосмотрела ему в глаза.

Он кивнул, снова вспомнив про Ха.

Придерживая щит, он побежал к магазину. И не увидел, как напешеходном переходе водитель огромного громыхающего грузовика не справился суправлением и сбил женщину в чёрном подряснике. Она попала ему под левые колёса,а коробочка с рождественской милостыней отлетела к ногам хромой старушки,пересекавшей проспект на этом же переходе.

— Всё-всё, иду! — сказал Ха. Он стоял в магазине игрел руки о батарею.

Млей облегчённо вздохнул.

— Ты доволен? — спросил я Млея, входя в егокомнату.

— Чем я должен быть доволен, по-твоему? —поинтересовался Млей. Он переписывался с кем-то в Odnoklassniki.ru.

Меня покоробила такая неблагодарность, но я решил незатевать ссоры.

— Украшениями, которые я тебе подарил к Новомугоду, — сдержанно сказал я.

— Да?! — Млей живо обернулся ко мне, тут же забывпро Интернет. — Где они?

— Как где? — Мне была неприятна игра, которуюзатеял Млей, кружась вокруг меня.

— Я оставил их на твоём столе вчера утром! — Яначал раздражаться.

— На столе? — Млей кинулся к столу, смахивая снего апельсиновые корки, какие-то бумажки и золотистую новогоднююзвёздочку. — Где?!

Я тоже начал перекладывать всё с места на место, хотя ужебыло ясно, что украшений здесь нет.

Мы посмотрели под столом, потом зачем-то под кроватью, вкамине, откуда уже успели вычистить золу, оставшуюся от акций, Млей пооткрывалвсе шкафы и, наконец, выскочил в коридор.

— Ограбили! — в бешенстве закричал онадминистратору. — Второй раз ограбили! Это ты, старая дура, воруешь пономерам?!