— А толку-то… — вздохнула она.

— А что твой? — спросил Млей и выпустил дым взамороженное окно.

— Живёт с этой сукой. А меня и знать не знает, какбудто не было всех этих лет вместе…

— Да, лихо она от тебя избавилась, — вздохнулМлей.

— Это же надо придумать такое! — воскликнулаНаталья Петровна и прошлась по комнате из угла в угол — Что я на неёнаколдовала, чтобы она ребёнка потеряла! Как язык не отсох?!

— Сука, — согласился Млей.

— Да я в Бога верю! — возмущалась НатальяПетровна. — Разве я бы смогла против ребёнка?! Да я сама родить хочу! Я,может, только этого и хочу!

— А влюбиться? — спросил Млей. Он потушил сигаретуи опустил в чашку с кипятком пакетик чая.

— Да ну! — махнула рукой Наталья Петровна — Какпредставлю себе, что всё заново… нет уж! Лучше одна… И потом всё равно ни с кемне уживусь — всё сравнивать буду!

— Ну так роди! — загорелся Млей. — А якрёстной буду!

— От кого? — спросила Наталья Петровна ирасхохоталась. — От какого-нибудь алкоголика с улицы?

— Нет, — испугался Млей. — Алкоголики нам ненужны.

— А поехали загуляем? — весело предложила НатальяПетровна.

— Я не могу, — сказал Млей. — У меня дела.

— Ну вот! — Она грустно кивнула и прикурила ещёодну сигарету.

Когда я зашёл к нему в номер с огромным холщёвым мешком,Млей рассматривал очередной глянцевый журнал, механически засовывая в ротшоколадные конфеты.

— Купил акции Газпрома, — радостно сказал я.

Млей задержал своё внимание на рекламе купальников и лишьчерез две минуты поднял на меня равнодушные глаза.

— Зачем? — спросил он.

— Вот если бы ты читал не эту дрянь, а, например,«РБК», ты бы знал, что Газпром — это офигенно круто! А самый крутой,соответственно, тот, кто им владеет. И теперь это я! — гордо сообщил яМлею, высыпая акции из мешка прямо посреди комнаты.

— Ты похож на Деда Мороза, — сказал Млей гораздоболее заинтересованно.

— Только такие подарочки никому не дарят! — Ясамодовольно улыбался.

— И что, ты теперь самый крутой в России? —уточнил Млей.

— Один из немногих. — Я скромно опустил глаза

— Круто, — сказал Млей и сел на кровати, отбросивжурналы в сторону.

— Это тебе не ворованные капсулы продавать, — неудержался я. — Это, понимаешь, совсем другой масштаб!

Млей сначала хотел возмутиться, но промолчал. Он разглядывалакции, сидя на полу и пытаясь их сосчитать.

— А что мы будем с ними делать? — спросил Млей.

— Ничего! — Я закинул ногу на ногу и досталсигару. Раньше я никогда не курил, но почему-то — вдруг — так захотелось! Иименно сигары, причём самого большого размера, какой смогли найти в магазине вЖуковке. — Просто когда будут нужны деньги, мы сможем их продавать. Изарабатывать на разнице.

Млей достал тонкую сигаретку, какие курила Наталья Петровна,и потянулся ко мне за огоньком.

Я недовольно посмотрел на него.

— Куришь? — начал я.

— А что? — с вызовом спросил Млей. Мне не хотелосьссориться. Был такой замечательный вечер!

— Самые умные наживаются в кризис, — рассуждаля. — Нам ещё повезло, что мы оказались в России именно в это время!

Я поморщился, когда Млей выпустил дым.

И тут — о чудо! — он затушил сигарету и посмотрел наменя каким-то новым, заинтересованным взглядом.

— А зачем нам их продавать, — спросил Млей, —раз они только будут дорожать?

— Ну нам же понадобятся деньги! — ответил я.

— Ты купил акции на всё, что у нас было? — уточнилМлей.

— Конечно, — кивнул я.

— Ты должен был посоветоваться со мной! — сказалМлей.

— А ты со мной посоветовался, когда брал моикапсулы?! — На самом деле я совершенно не злился. Говорил просто так,поддерживая разговор. И, видимо, у меня был такой победный вид, что Млей тожене стал затевать ссору.

— Я дам тебе ровно половину, — сказал я, попыхиваясигарой.

— Спасибо, — кивнул Млей и тут же началотсчитывать свою часть акций.

Когда зашла Галя, она спросила:

— Это что — новые деньги?

— Это акции, дура! — сказал я.

— За дуру ответите! — не зло проговорила Галя, и яувидел, что у неё под глазом снова красуется фиолетовый фингал.

— А хочешь, я тебе одну акцию подарю? — из жалостипредложил я.

— А что я буду с ней делать? — спросила Галя.

— Она их Коле отнесёт и скажет, что некоторые ей акциидарят, а он, козёл, даже колготки не купит! — сказал Млей, не отвлекаясьот своих подсчетов.

— Зачем вы так? — обиделась Галя.

Я спросил, за что жених отделал её в этот раз.

Оказывается, заболела Галина сестра. И так получилось, что,кроме Гали, за ней ухаживать некому. Вот она и проводила всё время у постелибольной сестры. А Коле — обидно.

— Он говорит, что же, мне заболеть надо, чтобы моя бабапри мне была? — жаловалась Галя, помогая Млею подсчитывать акции.

— Это хорошо, что она заболела, — сказал я.

Галя посмотрела на меня удивлённо.

— Она и себя спасёт, и тебя. — Я хотел объяснитьзависимость её прошлых жизней от будущих, но решил ограничиться толькообъяснением того, что люди называют «карма». — В будущем каждого из вассодержатся те ситуации, которые вы нашли в своё время трудными, те дела,которые были отложены на завтра, а также те трудности, от которых высознательно отворачиваетесь.

— Что значит «вы»? — уточнила Галя. — А вы?

— И мы, и мы, — поспешил сказать Млей. — Вотне помогла бы ты ей, и быть бы тебе всю жизнь сиделкой в бесплатном приюте. Влучшем случае, — добавил Млей.

Он уже разделил акции поровну, и теперь складывал своюполовину обратно в мешок.

Вова дал мне адрес Карины. Я купил цветы и подъехал к еёдому.

Из ворот, украшенных витиеватым чугунным вензелем, вышел всётот же смурной водитель. При виде меня взгляд его нисколько не смягчился.

Руками я объяснил ему, что хочу видеть Карину.

Он молча смотрел на меня.