Я даю расплывчатые ответы немногочисленным детективам и криминалистам-следователям, обследующим место преступления.

Они, конечно, знают, кто я такой. Один из них даже просит меня позировать для селфи, чтобы он мог показать снимок своему ребенку.

На стойке охранники тоже выглядят расслабленными. Они даже шутят друг с другом, вполсилы меня обыскивают и вяло машут руками, когда металлодетектор пищит из-за моей пряжки ремня.

– Здравствуйте, мистер Кэллоу!

«Сюда, Дэйв! Хорошо выглядишь, Дэйв!»

Я киваю и продолжаю идти, пока не застываю в центре двора, глядя на огромный стеклянный пузырь, парящий надо мной.

Здесь началась история.

Я озираюсь по сторонам – двор, как всегда, пуст. Не считая того, что сейчас ночь, все выглядит как обычно.

Нет никаких признаков нападения или расследования. Никаких кровавых луж, разбитого стекла. Может, ничего и не случилось. На мгновение я решаюсь спросить себя, может, тут какая-то ошибка? Вдруг весь сетевой треп – это просто череда слухов, фальшивых новостей. Сверхурочная работа сплетен. О чем они говорят?

Не верьте тому, что читаете.

Но потом я вспоминаю.

Фотография. Лицо Кати на окровавленном удостоверении личности.

Сеанс по «Скайпу». Учитывая все случившееся, понимаю, про меня почти забыли. Вот почему я здесь, в штаб-квартире МайндКаста, в полночь.

Встретиться…

С кем?

Я проверяю время.

На экране светятся цифры – 22:58

Начинаю паниковать. Вдруг никто не появится? Если Катя сейчас действительно в больнице, тогда что я вообще тут делаю? Последний раз она сказала мне, что наш разговор небезопасен.

Я рискую. Может, мне лучше уйти?

22:59

Надо сваливать отсюда.

Никто сюда не заявится.

Надо сваливать отсюда.

Наверное, просто какое-то недоразумение.

Надо сваливать отсюда.

23:00

Я слышу шипение. Воздух выходит из покрышки?

Раздвижные двери лифта. Шаги.

Оглядываюсь. Кто-то движется прямо ко мне.

Эхо отлетает от стен, подобно выстрелам из винтовки.

Это не Катя.

Когда человек приближается ко мне, я вижу, что это пожилой бездомный.

У него нечесаная грязная борода, плечи сгорблены. Он закутан в рваное тряпье.

Нет, теперь я точно ничего не хочу знать. Я неловко оглядываюсь вокруг. Интересно, охранники его еще не заметили? И как он проник сюда? Возможно, воспользовался суматохой. Искал ночлег где-нибудь в тепле, чтобы развеять свои беды – и обрел его в штаб-квартире МайндКаста.

Инстинктивно я шарю в карманах. Мне нужно что-нибудь острое для защиты, хоть что-нибудь подходящее…

Вдруг тип застывает на месте. Между нами – десять футов. Лицо незнакомца складывается в улыбку или гримасу. Вблизи бездомный выглядит еще отвратительней: его тряпье воняет, длинные волосы слиплись в густые деформированные дреды.

Отвратительно!

Я терзаюсь в выборе между призывом о помощи или просто звонком по случайному номеру – тогда он бы, разумеется, убежал, – но тут мужчина протягивает мне руку.

Я отшатываюсь в ужасе, словно он взмахнул бревном, на котором налипли экскременты.

– Я могу… помочь тебе? – заикаюсь я.

– Боже, очень надеюсь, Дэйв. День выдался адский.

Я в шоке.

Моргаю раз, два.

Но я не ошибся: темные круги под глазами, ленивый калифорнийский акцент, а под запутанной и заросшей бородой – знаменитый шрам.

– Ксан?

Он улыбается. Делает шаг в мою сторону.

И продолжает дружески протягивать мне руку.

– Рад тебя видеть, приятель. Нам многое предстоит наверстать. Но сейчас я был бы не против выпить.

– Тебе это действительно нужно?

Я с тревогой смотрю, как Ксан открывает вторую бутылку «Будвайзера».

Загрубевшие пальцы охватывают стеклянное горлышко. Мелькает этикетка черного цвета.

Я качаю головой.

– Я не буду, Ксан.

– Как хочешь.

Когда мы ехали в лифте, Ксан прижал меня к стене, и я с трудом дышал – так воняло от большого босса. Но «бездомному» не терпелось поделиться со мной деталями своей удивительной трансформации.

– Для меня стало обузой, – объяснил он, – быть знаменитостью. Постоянные селфи с фанатами! Лесть вперемешку с ложью. Надоело.

По его словам, все стало настолько плохо, что он едва смог выстоять.

Ксан застрял в Штатах, где его преследовали бешеные активисты и протестующие. Он дошел до точки и даже не мог гулять рано утром по Центральному парку для того, чтобы собраться с мыслями. Не мог забежать в свой любимый японский ресторанчик и купить еду навынос.

Жизнь стала невыносимой. И он перестал мыться, бриться и обрезать ногти, а затем все изменилось.

Теперь он мог пойти куда угодно. Шаркал ли между покупателями на Пятой авеню или волочился за поклонниками бохо в Гринвич-Виллидж, никто и глазом не моргнул. И тогда Ксан – впервые за двадцать три года своей жизни – почувствовал себя счастливым.

Кто он? Аноним.

Никто.

– Это великолепно, – продолжает Ксан. – Свобода волнует. В наши дни люди стараются избежать такой жизни. Но я могу пойти куда угодно. Хотя думаю, что нужно пересмотреть мою маскировку – ведь я открылся тебе. В конце концов, ты никогда не умел хранить секреты…

Я молчал, пока мы шли по пустому бесконечному офисному пространству штаб-квартиры.

Здесь все автоматизировано. Сканеры отслеживают любые передвижения в лабиринте коридоров, и свет включается, как только мы оказываемся под очередной потолочной лампой.

Уходя, мы оставляем тьму позади себя. Это дезориентирует, прозрачные стены, полы и потолки трансформируются в унылые зеркала, отражая нас, по мере того как мы продвигаемся все глубже в «пузырь».

Маршрут мне неизвестен, и послушно плетусь за Ксаном. Спустя некоторое время мы оказываемся в комнате, где я впервые встретился с создателем МайндКаста.

Сегодня вечером у нас нет гитары, усилитель заменен мини-холодильником с пивом, и в наличии – два ярких мяча для фитнеса.

Ксан открывает вторую бутылку. Пиво шипит, и Ксан залпом выпивает половину. Я набираюсь смелости заговорить.

– Как поживает Катя?

Ксан продолжает пить, осушает бутылку и ставит ее на пол.

Вытирает пену на бороде и тянется к другой.