Какие-то ребята говорят мне о новом приложении, которое они разработали. Оно перевернет мир, если я просто произнесу название приложения, если я подумаю о нем сейчас.

– Сюда, Дэйв!

– Хорошо выглядишь, Дэйв!

Конфликт в Сирии. Убийство китов в Норвегии. Голодающие в Эфиопии. Кто-то что-то должен сделать. Рост осведомленности. Вирусные ролики.

Если бы ты мог… только на секунду… и тогда ситуация изменится…

– Сюда, Дэйв!

– Хорошо выглядишь, Дэйв!

Дэйв.

Дэйв.

Дэйв.

Дэйв.

Дэйв.

Дэйв.

Дэйв.

Я пробираюсь сквозь толпу к обочине, где меня ждет машина.

Мне наконец удалось захлопнуть дверцу, с трудом освободив застрявшие в ней пальцы. Я ударяю по замку и вздыхаю с облегчением.

– Добрый вечер, сэр. Куда мы направляемся?

Я смотрю вперед. Водитель улыбается в зеркале заднего вида. Он старше меня. Он мог бы быть моим отцом. Я надеюсь, что он никогда обо мне не слышал и понятия не имеет, кто я такой, хотя есть что-то в его улыбке настораживающее. Она слишком широкая и доброжелательная, поэтому понимаю – лишь профессиональная осторожность мешает ему что-то сказать, о чем-то начать попрошайничать. Тогда я перевожу взгляд на приборную панель.

Я прав. Рядом с навигатором его мобильный телефон – экран разблокирован, и блестит знакомый серебряный логотип.

– Просто поезжайте, – огрызаюсь я.

– Куда-то конкретно, сэр?

– Просто поезжайте. Куда угодно.

Водитель включает передачу, отпускает ручной тормоз, и мы погружаемся в ночь.

Когда между мной и толпой возникает дистанция, я говорю водителю, куда меня надо отвезти.

– Уверены, сэр? – спрашивает мужчина, повторяя адрес.

Я вздыхаю.

– А в чем проблема?

– Я слышал, там какие-то сложности – было в новостях. Плохо. Кажется, всю улицу перекрыли.

Молча вынимаю телефон и скольжу пальцем по экрану.

У основных новостных сайтов пока мало информации.

«Активистов подозревают в крупном нападении на штаб-квартиру МайндКаста. Неподтвержденные сообщения о многочисленных жертвах. Наши репортеры уже выехали на место событий…»

Социальные сети опережают сайты. Пользователи говорят, что нападения связаны с попыткой похищения Дэвида Кэллоу в прошлом месяце – то есть меня.

Люди смеются, их шутки я не понимаю. Мемы с надписями «Овца» и «Оптимайзер» и одни и те же приколы повторяются вновь и вновь. ЛОЛ. Катаюсь по полу. Бесконечные смайлики истерического смеха.

Я снова пытаюсь позвонить Саре и узнать, в курсе ли она.

Нет ответа.

Оставляю Саре сообщение, говорю, что волнуюсь. Рассказываю ей об анонимном звонке и о Кате.

Заявляю, что хочу покинуть шоу.

Обновляю ленту, продолжаю ее прокручивать.

Приходят свежие отчеты. Информация. Дезинформация. Пользователи постят фотографии в прямом эфире. Темные, размытые картинки подтверждают то, что теперь сообщают и новостные сайты: предыдущие описания атаки ни на чем не основаны, повреждение собственности – минимально, никаких мотивов не обнаружено, преступник не идентифицирован и предположительно до сих пор находится на свободе, и по сути есть только одна жертва – одинокая сотрудница.

Я чувствую, как голова начинает кружиться.

Я обновляю ленту и продолжаю поиск.

Вдруг мой телефон начинает вибрировать. Вспыхивает имя Сары.

Наконец-то!

– Сара? Где ты, черт возьми, была? Я несколько дней пытался до тебя дозвониться. Ты получила мое сообщение? Идет какая-то атака на МайндКаст. Алло? Алло?

Раздается искаженный стон. Мой голос звучит эхом.

– Алло! Где ты?

– Дэвид, что-то не так с… Срочно… Чип…

Ее голос пропадает и теряется в потоке белого шума.

– Алло, Сара! Скажи еще раз. Сара!..

Я прижимаю телефон к уху. Глаза закрыты, и я пытаюсь разобрать ее голос.

Мне кажется, что динамик вибрирует. Внезапно голос Сары возвращается, обрывочный, будто женщина зовет меня через океан, а ее голова опускается то выше, то ниже волн, словно Сара изо всех сил пытается удержаться на плаву.

– Я кое-что выяснила… В опасности… Ксан…

– Сара. Эй! Что ты выяснила? Алло? Алло?

Рев статического электричества, и связь прерывается.

Я опять набираю ее номер, но попадаю только на ее голосовую почту.

Где-то рядом взрываются сирены.

– А дело серьезное, – произносит водитель. – Говорят, какие-то психи. Не удивлюсь, что какие-то чертовы кексы с цепи сорвались.

Я впиваюсь взглядом в экран, пытаясь понять происходящее. Обновляю ленту, продолжаю ее прокручивать.

Одна сотрудница.

Похоже, никто ничего не знает. Никто не называет имена.

В этом нет необходимости.

Я открываю «Новое».

Обновить ленту.

Обновить ленту.

Другой отчет. Новость. Информация. Дезинформация.

Пострадавшую доставили в местную больницу. Она жива, но находится в критическом состоянии. Кто-то упоминает колотые раны. Другие якобы слышали выстрелы.

Информация. Дезинформация.

Какое-то агентство утверждает, что у него есть эксклюзив. Инсайдер сообщает, что жертву чудовищно изуродовали: ей вырезали язык.

К горлу подкатывает тошнота.

– Точно, это здесь, сынок. Может, они тут все заблокировали. Нужно подождать, пусть выстроят уродов у стены. Покажите пример. Я не расист, но…

Я обновляю ленту.

Я обновляю ленту.

Я обновляю ленту.

Затем, расположившись между мемами и каламбурами, связями и комментариями, другое информационное агентство разместило еще один эксклюзив.

Фотография с удостоверения личности погибшей сотрудницы, запечатанная в пакете для улик и забрызганная чем-то, напоминающим кровь.

Картинка маленькая и не в фокусе, а название на ней отредактировано.

Тем не менее нет никакой ошибки. Острые черты лица. Черные волосы. Пронзительный взгляд цвета сланца.

Катя.

Когда я добрался до здания МайндКаста, большинство полицейских уже ушли.

Несколько репортеров еще слоняются вокруг в поисках сенсации. Я отмахиваюсь от их вопросов.

– Без комментариев, – бормочу я, проскальзывая мимо баррикад под желтой кордонной лентой.