– Понимаю, – кивнула Лера.

– Ну, раз понимаешь, то тащи туфли, и закончим этот дурацкий спектакль… Домой хочу. Надоело все…

Лера зашла в ванную и вынесла оттуда пару белых туфель. Протягивая их, она несмело приблизилась ко мне. Все еще хмуря брови, я покосился на туфли. Можно было махнуть рукой, встать и сказать: «Ладно, хватит. Ложись спать, больше я тебя не побеспокою». И уйти. И я уже был готов так сделать, но в последний момент все-таки взял их. И тотчас почувствовал, как мое сердце куда-то провалилось.

Туфли были влажными и теплыми – наверное, Лера сняла их с батареи, где они сохли. На одном каблуке темнело бурое пятно.

Я опустил глаза, чтобы не встретиться с ее молящим взглядом, и вернул туфли.

– Убери…

Встал, подошел к двери, остановился на пороге. «В общем, так, – подумал я. – Сейчас я поднимусь к Ольге, верну ей аванс и скажу, что мое расследование зашло в тупик. Потом сяду в свой джип и помчусь домой. Лягу в кровать и буду спать сутки напролет».

Я вышел в коридор и с силой захлопнул за собой дверь.

Ольгу не слишком удивило мое заявление. Она взяла аванс и, не пересчитывая, кинула купюры в хрустальную пепельницу.

– Что-нибудь случилось? – спросила она, глядя в черное окно. – Должна же быть какая-то причина того, что ты так неожиданно уезжаешь?

– Ничего не случилось, – ответил я неправдоподобно легким тоном. – Но довести расследование до конца я не в состоянии. Мне не хватает фактов для окончательных выводов.

Ольга повернулась и, чуть склонив голову, пытливо взглянула мне в глаза.

– Не хитри! – сказала она. – Я знаю, в чем причина.

– Знаешь или нет, но я тем не менее откланиваюсь.

Обняв себя за плечи, Ольга стала ходить по комнате, о чем-то напряженно думая.

– Если признаться, – произнесла она, – то я втайне желала, чтобы твои предположения относительно Леры не подтвердились. Сначала я ее страшно ненавидела и хотела, чтобы ей было плохо. Потом она стала мне безразлична. А теперь – ты представляешь? – мне ее жалко. Она еще так молода, но уже сломала себе всю жизнь…

Ольга вскинула голову и посмотрела на меня, словно хотела убедиться, что я соглашаюсь с ее словами. Но я промолчал.

– Я тебе доверяю, и мне кажется, с тобой можно говорить откровенно, – продолжала Ольга. – Ты не думал о том, как этой девочке можно помочь?

– Я думал о другом, – ответил я, – что отныне ты должна быть очень осторожна.

– А что такое? – спросила Ольга, остановившись.

– Боюсь, в этом доме снова может прозвучать выстрел, – ответил я.

– Выстрел? – переспросила Ольга таким тоном, будто речь шла о щелчке мышеловки. – С чего ты взял? Какой выстрел? Разве у кого-нибудь есть оружие?

– Пропал пистолет твоего мужа, – не без труда признался я. – Кто-то сначала отравил твою собаку, затем незаметно вышел из дома и вернулся уже с пистолетом. Это произошло именно тогда, когда ты была заперта.

– Так, – прошептала Ольга. Ее лицо окаменело. Эта новость настолько потрясла ее, что она не устояла на ногах и опустилась в кресло. – Приятные вещи ты мне рассказываешь, ничего не скажешь. И что теперь, по-твоему, я должна делать?

– Постарайся не выходить из своей комнаты до прибытия милиции.

– Как ты думаешь, кто мог завладеть пистолетом? – быстро спросила Ольга, но тотчас сама нашла ответ и произнесла: – Ах, да… Значит, советуешь мне на всякий случай держаться от Леры подальше?

– Я советую тебе не выходить из своей комнаты, – выразительно повторил я.

– Не понимаю, – сказала Ольга и внимательно посмотрела на меня. – Ты хочешь сказать, что я должна опасаться не только Леры?

– Совершенно верно.

– Ты меня пугаешь, – произнесла Ольга. – И кого, по-твоему, следовало бы еще опасаться?

Я ушел от ответа и задал вопрос:

– Скажи, Марко не писал завещания, в котором фигурировало бы имя вашего дворника?

Лицо Ольги вытянулось от изумления. Было видно, что я задал ей вопрос, о котором она не задумывалась.

– Ты меня просто ошарашил, – растерянно ответила она. – Честно говоря, я об этом ничего не знаю. Мы с Марко никогда не говорили на эту тему. А почему ты спрашиваешь?

– Да так, – неуверенно ответил я. – Какое-то смутное чувство тревоги… Впрочем, наверное, я ошибаюсь.

Я подошел к двери и напоследок еще раз взглянул на Ольгу. Боюсь, что в моих глазах было слишком заметно сострадание.

– Ты, конечно, храбрая женщина, – сказал я. – И все-таки прояви благоразумие. Закройся и никому, кроме милиции, не открывай.

– Я так и сделаю, – пообещала Ольга, поднялась с кресла и протянула мне руку. – Спасибо тебе за все. Вот моя визитка. Звони, приезжай, если будет скучно.

Я взял визитку, посмотрел на нее и, отрицательно покачав головой, вернул обратно.

– Извини! – сказал я. – У меня вряд ли появится желание приехать к тебе.

Лицо Ольги мгновенно изменилось и стало жестким.

– Как хочешь, – холодно произнесла она и кивнула на дверь. – Тогда я тебя больше не задерживаю.

«Кажется, я ей понравился, – подумал я. – К черту! Не хватало еще, чтобы я занимался утешением вдовы».

С облегчением я вышел из комнаты Ольги. Вот чего мне не хватало для полного счастья – скинуть с себя чужие проблемы. Стараясь не думать о Лере, я спустился вниз, свернул к выходу и распахнул дверь. «Домой! Домой!» – мысленно поторопил я себя, но только перешагнул через порог и почувствовал на лице покалывание мороза, как путь мне преградила Лера. Она стояла на крыльце в своей нелепой шубе, почти достающей до пят, в цветастом деревенском платке и в сапожках на каблуках-шпильках.

– Увезите меня отсюда, пожалуйста, – тихо взмолилась она и подняла со ступени спортивную сумку.

Рано я радовался свободе. Лера с вагоном улик не входила в мои планы. Надо было решительно отказать ей, но я не мог найти подходящих слов.

– Ты сделаешь себе только хуже, – предупредил я.

– Я знаю, – ответила Лера. Боясь, что я откажу, она приблизилась ко мне почти вплотную и с мольбой посмотрела на меня сквозь очки. – Мне уже все равно. Но здесь я не могу оставаться. Пожалуйста, не оставляйте меня.

«Ну как ей откажешь?» – подумал я, чувствуя, что сердце предательски дрогнуло.

– Ты понимаешь, как твое исчезновение будет расценено милицией? – спросил я, доставая из кармана ключи от машины.

– Понимаю. Но лучше иметь дело с милицией, чем с Ольгой.

Я усмехнулся:

– Ты ее боишься, а она тебя. Что ж, мое дело предупредить. Пошли.