– Пожалуй, пока воздержусь, – отозвалась, мрачно покосившись на арену. Забавы такого рода были мне не по душе. – А ты?

– Поставлю. На брюнета.

Я резко повернула голову вправо.

– Но ты же сказал, что он проиграет!

– Да. И тогда деньги получит тот, кому они больше нужны. Все по-честному.

Философия Шона показалась странной, но его ответ навел меня на одну шальную мысль.

– Понятно. А сколько можно примерно заработать на одном выигрыше?

– Если зритель, то в среднем от двадцати до трехсот эфи, – усмехнулся мой спутник, быстро сообразив, к чему я клоню. – Если боец, то до пяти тысяч. Это самый крупный выигрыш на моей памяти. Но обычно тысячи две – три. Точнее сказать не возьмусь.

Черт! А я уже было понадеялась, что моя затея удастся. И все же решила сделать маленький шаг ей навстречу:

– Шон, можешь поставить за меня сто эфи на блондина? – назвала я сумму, лежавшую на моем банковском счете. По меркам Либрума немаленькую. – У меня с собой нет наличности. Потом тебе все отдам.

– Не стоит. Развлекайся, малышка, – усмехнулся мой спутник и направился к черному брокеру.

Он вернулся буквально за пару секунд до начала боя. Протянул мне билетик с номером и суммой ставки и прошептал на ухо:

– Зрелище будет не из приятных. Они оба в прошлой жизни писали литРПГ.

Смысл его слов в полной мере мне удалось понять только десять минут спустя, когда на арене началась мясорубка. Брюнет материализовал себе огромную коричневую клыкасто-шипастую тварь, напоминавшую помесь великана, гидры и крокодила, которую я мысленно окрестила как ВГК, а блондин – злобного орка с внушительных размеров дубиной. Фантазийные создания остервенело били друг друга, рубили, рвали в клочья, а их авторы, стараясь удержать концентрацию, чуть ли не в полный голос и на бешеной скорости тараторили слова.

Чтобы участвовать в чем-то подобном, надо было не просто иметь огромный ресурс и самоконтроль, но и уметь быстро ориентироваться в драке, не забывая о стратегии.

– Справа! Уворачивайся! Твою же… Руку! Создай ему новую руку! И меч! – верещала я – не из корыстолюбия или азарта, а от страха.

Потому что каждый пропущенный удар сказывался не только на фантазийных бойцах, но и на их творцах. Отдача. Сосуды головного мозга могли и не выдержать такой нагрузки.

Брюнет покраснел. От перенапряжения у него из носа стала сочиться кровь. Блондин был в еще худшем виде, но сдаваться не собирался.

– Берегись! Снизу! – завопила я, когда здоровенная лапа с заточенными, словно лезвие бритвы, когтями перерубленного и развеянного всего секунду назад ВГК выскочила из-под земли и схватила зеленую орочью ногу. Тот зарычал, рухнул на бок, а ядреный ящер навалился на него сверху, раздирая спину. – Сбрасывай его! Пинайся! – прокричала испуганно и вцепилась пальцами в плечо Шона, который в отличие от меня оставался внешне совершенно спокойным.

Хотя… Его мускулы были напряжены, острый взгляд устремлен вперед, а дыхание сделалось сбитым, тяжелым. Смутно знакомые ассоциации промелькнули у меня в голове, и я отвернулась.

Снова посмотрела на арену. Орк каким-то чудом сумел извернуться и теперь лупасил противника своими огромными кулачищами, оставляя от него фантазийное месиво. Иллюзия фаворита дрожала, а концентрация ослабевала. Он начал сдавать первым. В его глазах отражалась растерянность и испуг, а тело ныло от боли. Он явно не ожидал от хилого внешне соперника такого напора.

Между тем блондин, дрожа от перенапряжения, натравливал на его ВГК своего зверя так, будто был готов сдохнуть прямо здесь, на арене, но победить. Его лицо, измазанное потом и кровью, пугало своей осмысленностью и фанатичным упрямством. Что-то похожее я уже видела, только не могла вспомнить где.

Внезапно орк схватил за грудки изломанного, но по-прежнему извивавшегося ВГК, поднял в воздух и, сделав замах, с силой швырнул его в нашу с Шоном сторону. Я испуганно пригнулась, зажмурилась – показалось, что ограждение его не сдержит. Но миг спустя послышался глухой звук удара о металлическую сетку, и коричневая гора мускулов и костей рухнула на грязный затоптанный пол арены и тотчас развеялась.

Зрители выкрикивали ругательства, пинали ограждение, победно трясли кулаками, громко смеялись. А меня всю трясло. Так, будто бы это я сражалась, а не кто-то другой. Изможденного брюнета, нетвердо стоявшего на ногах, увели приятели под руки из зала. Блондин, тяжело дыша, какое-то время еще держался на ногах, словно ожидал нового нападения. А потом наконец понял, что победил. Его тело обмякло, и он упал на колени, стараясь прийти в себя.

– Не ожидал, что ты такая азартная, – усмехнулся Шон, осторожно освободившись из моего захвата. Оказывается, все это время я так и продолжала за него держаться.

– Нет, я не азартная. Во всяком случае, не в таких вещах. Просто испугалась очень.

– Понятно. Твоя ставка выиграла. Схожу принесу тебе деньги.

– Не надо. Их все равно недостаточно. А после того, что я тут увидела, не смогу к ним притронуться. Пусть все получит блондин. Он честно заслужил каждый выигранный эфи.

– Не говори ерунды, Карина. Деньги это перила, а заработанные своими усилиями, талантами или верно принятым решениями, еще и предмет гордости. Стой здесь. Я скоро приду. – Шон быстро меня поцеловал, а затем спустился вниз.

Я же осталась неприкаянно мяться на месте, боясь потеряться в толпе. Он вернулся десять минут спустя и протянул мне смятые засаленные купюры.

– Держи.

Я посмотрела на грязные бумажки, потом на блондина. Он выглядел бледным, изможденным, с черными синяками под глазами и следами крови, которые толком не сумел вытереть рукавом. На его висках по-прежнему пульсировали вены, но губы кривились в улыбке, а в глазах искрилась радость, облегчение и уверенность в завтрашнем дне. Наверное, более счастливого человека видеть мне никогда прежде не доводилось.

– Спасибо, – тихо сказала я и сунула в сумочку смятые купюры. Внезапно какой-то парнишка в черном худи заорал на весь зал:

– Облава! Бегите! Сейчас здесь будет полно стражей!

Началась паника. Шон быстро схватил меня за руку и, коротко бросив: «Живо уносим ноги!», потащил к выходу.

Люди кричали, толкались и вели себя, как обезумевшие от страха звери. Шон ловко протискивался в толпе и волок за собой меня. Откуда-то сзади доносились команды; «Всем оставаться на местах!», «Вы арестованы!» Но они только подстегивали нас шевелиться шустрее.

Когда мы выскочили на улицу, то рванули вперед на такой скорости, будто от этого зависела наша жизнь. Я не знала, что будет, если нас с Шоном поймают. Подозревала, что дело ограничится штрафом и предупреждением, но проверять не желала. Сердце бешено колотилось в груди, щеки пылали, дыхание сбилось. Но остановиться я не могла и бежала вперед, мысленно костеря на чем свет стоит дурацкие каблуки.

Мы миновали заброшенную стройку, пронеслись над канавой по дорожке из гнилых досок. Мои туфли застряли в щели, и я чудом сумела выдернуть ногу.

– Все нормально? – прошептал Шон, окинув меня взволнованным взглядом.

– Да, – отрывисто ответила я, и мы полетели дальше.

Нырнули в дыру в заборе и затерялись где-то в гетто. Остановились только тогда, когда шум колес и крики стражей исчезли. Огляделись. Кругом царил полумрак и тишина. Фонари были разбиты, и в тусклом лунном свете были видны граффити на бетонных стенах. Я привалилась плечом к стене, запыхавшись.

Шон дышал гораздо ровнее. Его натренированный организм, казалось, такую пробежку за нагрузку и не считал. Он невозмутимо полез в карман брюк за мобильником, чтобы подсветить нам дорогу и минуту спустя, уже шагом, мы стали искать место, где был припаркован его карлет.

– И часто ты ходишь на подобные мероприятия?

– Бывает.

– А на арену выходишь?

Шон повернул голову в мою сторону, и я не столько увидела, сколько ощутила знакомую лукавую улыбку. Он снова отвернулся, так ничего и не сказав.

– Но зачем?

– Это здорово прочищает сознание.

Я покусала губу, обдумывая странный ответ. А потом вспомнила его реакцию во время боя и тихо спросила:

– Тебя возбуждает насилие?

Шон усмехнулся.

– Нет. Меня возбуждаешь ты.

С этими словами он резко схватил меня за руку и, развернув, прижал спиной к металлической сетке. Я не успела опомниться, как его