яркие цвета, всё, как любил мой отец, когда обустраивал наш дом. В стеклянных вазах стояли неживые цветы, а на широком подоконнике саше из зелёных лепестков. Кафельная плитка, белый пластмассовый потолок, который я так не любила мыть, ванна с закруглёнными краями, на которые обычно ставила ароматические свечи, когда хотела расслабиться. Яркий, но регулируемый тёплый свет из крупных ламп, расположенных вокруг высокого зеркала. Комната была достаточно большой и светлой, в ней всё дышало свежестью и лёгкостью, поэтому, когда вынырнула в очередной раз, сразу почувствовала перемену, но не смогла уловить, что случилось. Все предметы стояли на своих местах, и лампы, и свечи на полках, и банки, и склянки. Но что-то изменилось, причём настолько кардинально, что запуталась в своих ощущениях.

— Элли, — раздался голос рядом со мной, звучащий как из-под воды.

И в это же мгновение осознала — моя одежда сухая, а ванна пуста. Все поверхности комнаты поддёрнуты текущими лентами дождя. Повернув голову увидела Вертуна, выглядевшим мутным, водянистым, как будто смотрю на него сквозь плотный ливневый поток.

Он протянул руку и дотронулся до меня.

— Возьми меня за руку, Элли. Скорее! — он кричал, но голос был сух и невыразителен, будто говорит с ртом набитым ватой.

Крепко сжимаю влажную ладонь, а затем сердце замирает — он резко тянет за собой и я проваливаюсь сквозь бортик ванны, ниже, ещё ниже, пролетаю сквозь серые массы и падаю на кафельную плитку с таким знакомым узором.

— У нас получилось, — Попрыгунчик нагнулся и похлопал меня по плечу. — Ты молодец, справилась, признаюсь думал, застрянешь в воде и умрёшь. Было бы глупо так умереть, не правда ли?

Не смогла ответить, в горле стояла бесконечная вода, которую невозможно выкашлять. Я обхватила шею руками, пытаясь выдавить хоть слово, но всё тщетно. Мои попытки заметил призрак, отчего широко улыбнулся.

— Не пытайся говорить, твоему разуму нужно время, чтобы привыкнуть. Ты утонула и в тоже время нет. Сложно такое понять, но он скоро адаптируется и всё вернётся в норму.

Я зло посмотрела на него, а затем поднялась на ноги. Это всё ещё была моя комната и мой дом. Только всё вновь переменилось. Теперь краски, бывшие тёплыми и светлыми, потускнели, в них появилось множество холодных оттенков, из-за чего ванная превратилась в поистине потустороннее место. Подошла к зеркалу и невольно улыбнулась. Матовая поверхность, в ней угадывались лишь тени предметов, отражения скрыты от любопытных глаз. Обернувшись, прислонилась к раковине, скрестив руки на груди, выжидательно глядя на призрака.

— Хочешь, чтобы я ушёл? — дождавшись моего кивка, он скривился. — Что же ты здесь делаешь, Элли? Может мне стоит наведаться к Белому человеку и спросить у него? — увидев, как похолодело моё лицо, он расслаблено махнул рукой. — Не бойся, не собираюсь этого делать! Мне не нравится видеть, что они творят на Изнанке, поэтому предпочитаю держаться стороны.

Призрак повернулся к окну, закрытому лёгкими шторами, будто услышал знакомый голос. Он нахмурился, но затем черты лица быстро расслабились, как будто он боялся показать мне свою реакцию.

— Мне пора. Увидимся, — быстро попрощался Вертун, даже не обернувшись на прощание. Он просто растворился в воздухе.

Я сделала несколько бесполезных вдоховвыдохов, помотала головой, а затем быстрым шагом направилась к выходу. Мне нужно многое сделать. Карман неприятно оттягивало моё преступление, отчего порывалась сорваться на бег, боясь быть застуканной. Боже, надеюсь, у меня всё получится…

***

Когда путешествуешь по Изнанке с кем-то, то перед тобой предстаёт калейдоскоп образов, видений, иллюзорных или настоящих событий, ежесекундно происходящих в этом мире. Одиночное путешествие — это бесконечное напряжение, усилие, сосредоточенность на конечной точке пути. Ты должен быть максимально собран, иначе заблудишься, попросту пропадёшь.

Но иногда и этого оказывается недостаточно и тогда ты оказываешься на глубине Изнанки, там, куда не проникает тусклый солнечный свет светил этого мира. Говорят, что даже крошечный шанс выбраться оттуда невозможен. Говорят, что дно Изнанки — место невозврата. Там свободными себя чувствуют только монстры. Никто не любит монстров.

Я не такая опытная путешественница, как местные жители. Для меня каждый шаг — это как толкать в гору неподъёмный камень, отчего сводит всё тело. Напряжение невыносимо, но раз за разом, мне удаётся достичь цели. И этот раз не стал исключением.

Детская площадка. Розовые качели с причудливыми завитушками, песочница, доверху наполненная песком, украшенная различными куличиками и воздушными замками, несколько горок, соединённых в высокую крепость с башенкой для секретов. Вокруг густые кроны деревьев, листва, шепчущая свои тайны. Небо пронзительно голубое для Изнанки, лишь вдалеке, на горизонте виднеются кучерявые облака. Солнце в зените, жарко, но не обжигающе, приятный ветерок сдувает жар, оставляя после себя лёгкую свежесть хорошего дня.

— Элли! — раздался восторженный детский голос и на меня налетает маленькая девочка.

Она доверчиво обхватывает ниже талии — до куда смогла достать, прижимается крепко-крепко, дышит глубоко. Несмело провожу рукой по рыжим кучерявым волосам, не веря, что это…

— Марго?

— Маргоша! Так меня мама называет! — девочка говорит назидательно, отлепляется от меня и широко улыбается. — Ты меня нашла!

Я в растерянности. О таком и подумать не могла! Что они с ней сделали?

— Марго…ша? Что с тобой случилось?

— Я платье испачкала, — доверительно сообщает она, демонстрируя испачканный подол чёрного платья.

— Бабушка будет ругаться, — она мрачнеет и хмурит брови. — Бабушка здесь ещё хуже, чем раньше.

— Бабушка? — я всё меньше понимаю, что происходит.

За секунду погода меняется до неузнаваемости. Порывы ветра, в небе как из ниоткуда появляются грозовые облака, цвет с солнечно-тёплого трансформируется в холодные зимние краски. С деревьев облетает листва, качели закачались сами по себе, а замки развалились на куски.

— Она идёт! — испуганно закричала Марго, хватая за руку. — Бежим, скорее, пока она не пришла!

Миг и мы оказываемся в огромном богатом поместье. Из-за скорости, с которой девочка тащит за собой, всё перед глазами плывёт, только золото и остаётся. Тяжёлое мёртвое золото стиля барокко.

Мы поднимаемся по лестнице, Марго тяжело дышит, но упрямо ведёт вперёд. На лестничном пролёте огромное от пола до потолка окно, за которым вижу в отдалении детскую площадку. На ней чёрная едва видимая фигура, она стоит, не двигается, и смотрит в нашу сторону.

— Скорее! — кричит, задыхаясь Марго, уводя всё дальше и дальше.

Комнаты словно близнецы, повторяются. Паркетные полы, книжные полки, заставленные бесконечными рядами книг в дорогих обложках, хрустальные люстры, торшеры, камины, картины в позолоченных рамах, небольшие столики из орехового дерева, кожаные кресла, диваны с маленькими подушечками, мягкие персидские ковры, подсвечники без свеч, рамки без фотографий, зеркала без отражений,