— Записка написана его почерком?

— Да. Его огромными каракулями. Я, во всяком случае, сразуузнал его руку. Потом я обошел дом и заглянул в окно спальни. Он там. Окнозанавешено, но удивительно, как стекло до сих пор не треснуло от его храпа.Хочешь проверить сам? Морт вздохнул и отрицательно покачал головой.

— Тут что-то не так, Грег. Том видел нас. Обоих. Буквальночерез несколько минут после того, как проехал Том, человек совсем взбесился исхватил меня за руки. У меня даже синяки остались. Если хочешь, я могупоказать.

Грег отрицательно покачал головой.

— Я верю тебе. Чем больше я об этом думаю, тем меньше мненравится, какой у Тома был голос, когда он сказал мне, что ты был на озереодин. Здесь действительно что-то.., не то. Утром я снова поговорю с Томом. Или,если хочешь, можем поговорить вместе.

— Обязательно. Когда?

— Давай подойдем к церкви в половине десятого. С утра емунужно выпить две-три чашки кофе — пока Том их не выпьет, из него слова невытащить. А потом мы на пару ??инут снимем его с этих чертовых лесов. Может,спасем ему жизнь. Годится?

— Да. — Морт протянул руку. — Извини, что заставил тебязаниматься этой мышиной возней. Грег пожал ему руку.

— Извинений не нужно. Что-то здесь не так. Времени у менядостаточно, и мне любопытно выяснить, в чем тут дело.

Морт вернулся в «бьюик», а Грег сел за руль своегогрузовика. Они разъехались в разные стороны, оставив старика в беспокойном сне.

Сам Морт не мог заснуть почти до трех часов утра. Он ерзал иворочался, пока простыни не превратились в поле битвы, и оставаться в постелистало выше его сил. Тогда, несколько удивленный, он прошел в гостиную ккушетке. По дороге задел ногой подлый кофейный столик, монотонно выругался, легна кушетку, поправил подушку под головой и мгновенно провалился в черную дыру.

Проснувшись на следующее утро в восемь часов, Морг решил,что чувствует себя превосходно. Он думал так до тех пор, пока не скинул ноги скушетки и не сел, однако, едва сделав это, застонал так громко, что следовалобы назвать этот стон сдавленным криком. Несколько секунд Морг не мог пошевелитьни одной мышцей — спина, колени и правая рука невыносимо болели. С рукой былохуже всего, и он принялся осторожно ее массировать.

Он читал где-то, что в состоянии аффекта люди проявляютиногда невероятную силу: могут поднять машину, под которую попал их ребенок,или голыми руками задушить убийцу-добермана — и только потом, успокоившись,понимают, какое невероятное они совершили усилие. Теперь Морт поверил в это.Вчера он так сильно ударил по двери в ванную на верхнем этаже, что сорвал ее спетли. С какой же силой тогда он рубанул кочергой? Судя по тому, как болеларука, гораздо сильнее, чем он хотел. Ему страшно было думать о том, какоевпечатление может произвести эта сломанная дверь, если ее увидит человек сменее воспаленным, чем у него, сознанием. Морт знал, что исправлять все этиповреждения придется ему самому — хотя вряд ли он в состоянии будет справитьсяс ними.

У Грега Карстейерса наверняка уже появились серьезныесомнения по поводу вменяемости Морта, и стоит ему увидеть покосившуюся дверь,разбитое зеркало и сорванную со стены аптечку, как сомнения перерастут вуверенность. Пожалуй, Шутер и в самом деле стремится создать у всехвпечатление, что Морт сумасшедший. Сейчас, при свете дня, эта мысль вовсе непоказалась абсурдной: напротив, была очень логичной и убедительной.

В половине десятого он обещал встретиться с Гретом у церквидля разговора с Томом Гринлифом. Времени было еще достаточно, но если он будетсидеть и пересчитывать свои болячки, то никогда и никуда не доберется.

Морт заставил себя подняться на ноги и медленно пройти черезвесь дом в ванную для хозяев. Там он проглотил три таблетки аспирина, пустил издуша такую горячую воду, что в ванной комнате повисли облака пара, и встал подструю.

Ко времени выхода из дома аспирин подействовал. Морт решил,что все-таки сможет пережить и этот день, хотя денек обещал быть не оченьвеселым и довольно долгим. Ничего. Морт сможет его пережить.

Это второй день, думал он, одеваясь. По телу пробежалалегкая судорога от сознания, что завтра наступит конец. Он подумал об Эми,затем снова вспомнил слова Шутера: Я бы, конечно, не тронул ее, если бы мог, номне начинает казаться, что вы не оставите мне такой возможности.

Новая судорога вернула Морта к действительности. Сначалаэтот сумасшедший сукин сын убил Бампа, затем стал угрожать Тому Гринлифу(наверняка угрожал Тому Гринлифу), и — Морт все-таки склонялся к этой мысли —возможно, именно он поджег дом в Дерри. Морт понял, что давно уже знал об этом,но не смел признаться даже самому себе. Ну конечно, Шутер должен был поджечьдом, чтобы избавиться от журнала, — он настолько потерял разум, что даже неподумал: в доме было и нечто более ценное. Сумасшедшие не задумываются о такихмелочах.

А Бамп? Наверное, решение убить кота пришло к немунеожиданно. Шутер подошел к его дому, увидел, что кот сидит на крыльце,дожидаясь, когда его впустят в дом, а Морт по-прежнему спит, и убил ни в чем неповинное животное. Добраться так быстро до Дерри было нелегко, но возможно. Онмог это сделать.

А теперь он грозил добраться до Эми.

Я должен предупредить ее, решил Морт, заправляя рубашку вштаны. Я должен немедленно позвонить ей и обо всем рассказать. Одно дело — ясам хочу разобраться с этим человеком, но совсем другое — ждать, пока этот психдоберется до единственной женщины, которую я действительно любил и котораяничего не знает…

Да. И все-таки первым делом он должен поговорить с ТомомГринлифом и добиться от него правды. Пока Том не подтвердит тот факт, что Шутердействительно бродит вокруг и что он действительно опасен, поведение Мортабудет казаться здесь всем подозрительным или просто безумным. Поэтому сначала —Том.

Но перед тем как встретиться с Гретом у методистской церкви,он собирался заехать к Боуи и съесть один из знаменитых омлетов с беконом исыром, которые готовила Герда. Помните, частный детектив Рейни, голодный солдат— плохой солдат. Так точно, сэр. Он прошел в коридор, открыл маленькуюдеревянную коробочку, висящую на стене возле телефонного столика, и сталнащупывать ключи от «бьюика». Их в коробке не было.

Нахмурившись, Морт прошел на кухню. Ключи лежали на полкевозле раковины. Он взял их и с недоумением подбросил на ладони. Разве,вернувшись вчера от Тома, он не положил их в коробку? Он попытался вспомнить,но не смог — не был уверен. Морт так привык, возвратясь домой, бросать ключи вкоробку… Если вы спросите человека, который очень любит яичницу, что он ел назавтрак три дня назад, он не сможет вспомнить — будет убежден, что ел яичницу,просто потому, что всегда готовит ее по утрам. Эта ситуация была очень похожей.Морт вернулся домой усталым, больным и озабоченным. Он просто не мог вспомнить.