Эва с улыбкой наблюдала за тем, как вышивает ее мама. Эти несколько дней она ощущала себя счастливой, каждое утро просыпаясь в родном доме. Иногда после пробуждения Тень лежала, устремив взгляд в потолок и боясь, что сейчас эта сказка рассеется. Ей так этого не хотелось.

Но, несмотря на радость от воссоединения с матерью, Эву тревожили мысли о доме, где ее ждал отец. О ее миссии как Керенас, о Хелее. Кароль замечала беспокойство Тени, но убеждала ее, что она в любой момент может вернуться к своей обычной жизни. Вот только Эва уже была не уверена, что хочет возвращаться. Здесь все было таким… спокойным, умиротворяющим. Здесь была мама.

Кароль внимательно посмотрела на дочь, погруженную в размышления.

– Чего тебе сейчас не хватает? – мягко спросила она.

– Ты же знаешь – отца, Энтони. Если бы я могла соединить оба мира… я была бы просто счастлива.

Женщина отложила ткань и подошла к Тени.

– Эва, ты же видишь, что я не старею. Думаю, если ты действительно захочешь – ты вернешься в реальный мир, не потеряв ни секунды.

– Но что, если это не так? – резко произнесла девушка. – Что, если мое нахождение здесь противоестественно? К тому же, ты говорила, что не можешь покинуть этот дом, возможно, это не получится и у меня.

– Не могу, – кивнула Кароль. – Но ты здесь гостья, а я…

Она неожиданно заплакала, закрыв лицо руками, словно пытаясь скрыть от дочери слезы. Эва бросилась к матери, коря себя за резкий тон и слова, ранящие ее.

«Она столько лет была здесь совершенно одна, сбитая с толку, не знающая, как живет ее семья. Что, если покинув это место, я никогда больше не смогу вернуться? Никогда не увижу маму? Я должна, я просто обязана остаться с ней. Хотя бы еще ненадолго».

– Мне так страшно, – сквозь рыдания сказала Кароль. – Я так боюсь снова тебя потерять!

Прижимаясь к матери и вдыхая аромат роз, Эва приняла решение.

– Я никуда не уйду, мама. Обещаю.

«Прости, папа» – с горечью подумала она.

Рейнара кричала, захлебываясь в рыданиях. Раскаленное докрасна железо оставило на ее нежной коже страшный ожог. Тахон с каким – то удовольствием наблюдал за происходящим, на его лице застыло странное выражение.

– Ну что, тварь, вспомнила что – нибудь? – с усмешкой спросил он.

– Что вам надо от меня? – плача, невнятно произнесла галгреда.

Боль казалась невыносимой. Ей никогда не хотелось умереть так сильно, как сейчас. Забыться в сладком сне, где будут ее папа и мама, где не будет страданий и боли.

– Ты же знаешь, что. И упорно молчишь. Как ты делаешь это, ведьма? Расскажи хоть один свой обряд, или как вы его там называете, и ты уменьшишь свои мучения.

– Я не знаю, как это делать, – простонала Рея, – у меня ничего не получается.

Железо снова коснулась кожи на груди. Девушка забилась на стуле, но она была намертво пристегнута к подлокотникам железными браслетами.

Рейнаре так хотелось, чтобы собственное сознание сжалилось над ней и покинуло ее хотя бы ненадолго. Но темнота не торопилась забирать ее к себе, заставляя корчиться от боли снова и снова.

– Ты находишь себя симпатичной? – издевательски прошептал Тахон, наклоняясь ближе.

Девушка молчала, тяжело дыша и лелея свою боль, словно надеясь успокоить ее немой молитвой.

– Если да, то это ненадолго, – пообещал росах. – Но у тебя есть шанс, и ты знаешь, что именно от тебя требуется.

Подняв на него глаза, Рейнара вложила в свой взгляд всю свою ненависть. Бесполезно просить Тахона отпустить ее. Бесполезно убеждать его в том, что она не владеет черной магией. А раз так, она не собиралась больше унижаться перед ним.

Росах заметил перемену, произошедшую в девушке. Так и не дождавшись ответа, Тахон зарычал от ярости и приложил раскаленное железо к ее лицу.

Эва стояла на кухне, занятая приготовлениями к обеду. В этом таинственном месте она никогда не испытывала голод, но ей нравилось обедать с мамой, как в детстве, когда вся семья собиралась за столом.

Думая о семье, Тень снова почувствовала укол в сердце. Как ни пыталась она просто наслаждаться общением с мамой, мысли об отце не давали ей покоя. Эва постоянно задавалась вопросом – правильный ли ее выбор? Проходит ли время в реальном мире, или стоит на месте? Усугубляло ситуацию то, что никто не мог подсказать ей ответы.

Стоя спиной ко входу, Тень внезапно услышала звук отворившейся двери и мужской голос. Немного изменившийся, но легко узнаваемый.

– Неужели… Эва? – говоривший был сильно растерян.

Тарелка, которую девушка держала в руках, выскользнула и раскололась на несколько частей.

– Эва? – голос прозвучал увереннее.

Тень повернулась, отказываясь верить в происходящее. Она увидела стройного молодого человека с темно – русыми волосами и карими глазами. С того момента, как Энтони покинул дом, он повзрослел, возмужал и стал еще больше похож на отца. Дыхание перехватило.

– Энтони, – еле слышно произнесла Эва.

Дальнейшее воспринималось ею очень смутно, все происходящее было словно подернуто туманом. Мама, вышедшая на голос. Снова объятия, слезы в глазах матери. И понимание Тени, что теперь она отсюда не уйдет. Просто не сможет уйти.

Кароль допытывалась, как ее сын нашел их. Энтони что – то рассказывал о том, как блуждал по Дельскара, но Эва его перебила:

– Ты умер? – страшное слово прозвучало неожиданно обыденно.

– Да, лисичка, боюсь, что да, – спокойно сказал брат.

– Как? Давно? Почему ты не давал о себе знать? – Тень засыпала его вопросами, чувствуя, что еще немного – и она сойдет с ума.

– Я не знаю, как давно я умер. Битва с герхантами на Келаорском озере – это последнее, что я помню перед тем, как очутиться здесь.

– В последнем письме, доставленном гонцом, ты писал о предстоящем сражении на этом озере, – глухо произнесла Эва. – Но где ты был все это время?

Энтони вздохнул.

– Я очнулся на этом озере, лисичка. Долгое время бесцельно бродил, пытаясь понять, что произошло и что мне делать дальше. А затем понял, что единственное, чего я на самом деле хочу – это увидеть родной дом, пусть и совершенно пустой. Тогда мне казалось, что озеро не отпускает меня – раз от раза я возвращался обратно, туда же, откуда ушел.

Эва кивнула, вспоминая Долину Древних.

– Не понимаю, как тебе удалось все – таки добраться сюда, – покачала головой Тень.

– Я шел на твой голос, лисичка, – улыбнулся Энтони.

Эва удивленно воззрилась на него.