– Ты меня здесь запер! Чего ты ожидал? Себя можешь выбросить, потому что ты полный кретин. Если хотел наказать меня, надо было позволить капитану продолжать, вместо того чтобы останавливать его!

– Ты недовольна тем, что я тебе помог?

– Я справлялась и сама.

– Только вчера ты устроила скандал, потому что я не вступился за тебя. Нельзя одновременно требовать и того и другого. Выбери что-то одно!

– Почему тебя волнует, чего я хочу? У тебя самого есть яйца делать то, что ты хочешь?

Райден вздыхает и поднимает глаза кверху:

– Перестань.

– Что перестать?

– Ты женщина. Веди себя как женщина. Хватит уже ругаться, как…

– Я выражаюсь, как мне угодно. Я не леди, я пират!

– Но ты не должна им быть!

– Это почему же? У меня неплохо получается.

– Потому что пираты не так выглядят, не так разговаривают и не так поступают. У тебя все перемешано, у меня от тебя голова кругом идет.

– При чем тут я? Уверена, твоя голова и так уже шла кругом, когда я появилась у вас на корабле.

Я чувствую дыхание Райдена на своем лице. Он так близко от меня и в таком бешенстве, что мне хочется расхохотаться.

– Нет, не шла, – настаивает он.

И целует меня.

Что за… Я не понимаю, как это могло случиться. Я хотела его разозлить. Добраться до его больных мозолей. Поиздеваться над ним, потому что он служит врагам. Сказать по правде, я не ожидала такой сентиментальности в результате.

Но, если уж быть до конца честной, я бы не назвала это сентиментальностью.

Это чистейшая злость, которая находит выражение в физической потребности. Интересно…

Я целовала многих мужчин – и пиратов, и сухопутных. Обычно как раз перед тем, как что-то у них украсть. Либо просто потому, что мне было скучно.

Но сейчас я не уверена, что у меня есть на это причины. Скорее, я уверена, что у меня есть несколько достаточно веских причин не целовать его. Просто в данный момент я не в силах о них подумать.

Возможно, это потому, что губы Райдена на вкус еще лучше, чем я думала. Или потому, что от прикосновений его рук кожа на моем лице чуть покалывает.

Может быть, я испытываю это восхитительное возбуждение оттого, что делаю что-то, что мой отец не одобрил бы. То есть, я имею в виду, он, вообще-то, не чересчур меня опекает, и его абсолютно не волнуют мои шалости. Но он бы определенно расстроился, если бы узнал, что я целовала нашего врага, особенно когда мне нет от этого никакой выгоды. Хотя постойте, это не совсем так. Было бы совсем неплохо обвести первого помощника вокруг пальца.

Когда я чувствую губы Райдена на своей шее, отец совершенно вылетает у меня из головы. Не остается ничего, кроме жара и холода одновременно. Он касается губами ямки у основания шеи, и я издаю тихий стон.

С новым жаром он возвращается к моим губам. Когда он проводит кончиком своего языка по моему, обожженное место чуть покалывает. Я срываю ленту, связывающую его волосы, и запускаю в них руку.

Восхитительный момент!

Но в голове молотом стучит мысль: «Это не должно быть восхитительно!» Да и на самом деле это не так. Я слишком долго толком не спала и не ела, поэтому веду себя словно глупая девка из таверны. Я не должна себе этого позволять. Мне предстоит кража.

И с огромным, хотя и не физическим, усилием я отталкиваю Райдена.

Его грудь тяжело поднимается и опускается. Уверена, моя тоже.

– Хватит, – заявляю я.

– У тебя опять кровь идет, – говорит Райден, прикасаясь к порезу на моей щеке.

Я не почувствовала, как он снова начал кровоточить.

– Скорее всего, это из-за тебя.

– Вижу, ты считаешь, что почти все происходит из-за меня.

– Конечно.

Он улыбается, наклоняется, и мне так хочется поддаться искушению позволить ему сократить расстояние между нами… Все было бы несложно, если бы он не умел так хорошо целоваться. Но я все-таки говорю:

– Я сказала, что хватит.

Он отступает так быстро, словно вблизи от меня сам себе не доверяет.

– У меня есть дела, – говорит он, поворачиваясь к двери.

– Не сомневаюсь.

Хорошо бы было продолжить поиски прямо сейчас, а не ждать наступления ночи. Оставшись одна, я должна все обдумать, а думать мне сейчас хочется меньше всего.

С большим удовольствием я бы что-нибудь как следует пнула.

Позже приходит Энвен и приносит еще еды. Как только он удаляется, я улыбаюсь. Райден трус. Он не хочет встречаться со мной. А что, может, этот поцелуй – неплохая мысль. Он у меня еще попляшет, так что оно того стоило.

Я ложусь подремать немного, чтобы к ночи быть готовой. Проснувшись, я испытываю искушение снова уснуть, но понимаю, что не могу терять время, раз Драксен и его команда направляются к моему отцу.

Поздно вечером Райден возвращается. Увидев меня, он удивляется.

– О, я был уверен, что ты спишь.

– Ты хотел сказать, надеялся, что я сплю, – говорю я с улыбкой.

– И оставишь меня без очередной порции колкостей, которые приготовила? Ни за что.

– Я не приготовила тебе колкостей.

– Какая жалость! Я надеялся повторить то, что произошло после прошлой порции.

– Не сомневаюсь. К сожалению, я немного утомлена.

– Тогда почему ты не спишь?

– Я этим и занималась.

– А мне показалось, что ты ждала меня.

О нет! Может, стоит стукнуть его, чтобы он потерял сознание? Но я не могу этого сделать. Утром он все вспомнит. И я не буду знать, как объяснить ему, что делаю на корабле после такого удара. Я не могу уйти, пока не найду эту проклятую неуловимую карту!

– Ложись спать, Райден. Вот тут. – Я сползаю с кровати и сажусь на стул.

– Ты собираешься спать там?

– Да.

– Почему?

– Потому что я так хочу, понял? Сколько можно спрашивать!

– Я вообще-то должен тебя допрашивать, ты забыла?

– Сейчас ты не на работе, так что ложись спать.

– Почему тебе так нужно, чтобы я заснул? Надеешься запрыгнуть в постель сразу после этого?

– Вообще-то мне нравится тишина, которая наступает сразу после того, как ты засыпаешь.

Райден оглядывает комнату:

– Знаешь, мне трудно уснуть, когда в комнате такой бедлам. Я, наверное, посижу, пока ты не отключишься.

У меня нет на это времени. Кроме того, рискованно притворяться спящей в надежде, что он тоже уснет. Я могу на самом деле заснуть, и тогда вся ночь пойдет насмарку.