кн. IV): «Насильственное причинение себе смерти – вещь бесполезная, глупая и необдуманная; и отвага, ведущая к смерти, как опрометчивая по суждению благоразумных людей, напрасно присваивает себе название храбрости. К тому же следует подумать и о том, не есть ли это проявление неблагодарности по отношению к Богам».

839

Такого же взгляда держались арабы, не менее, чем индусы и персы, как можно узнать от Иова (III. 21).

840

Мнения евреев по этому вопросу менялись, как можно убедиться у Иосифа Флавия в том месте, где речь идет о смерти Фазаэля и решении Ирода. Иудеи в обращении к Петронию, в передаче Филона, заявляли: «Мы смешаем нашу кровь, приняв добровольно смерть; тогда твои приказы могут быть обращены к мертвым. Да помилует нас Бог ввиду нашего двоякого намерения, ибо мы готовы и почитать императора, и соблюдать Священные законы. Только так следует поступить, если мы уйдем отсюда, презрев жизнь, которая невыносима».

841

См. у Евсевия.

842

Цицерон в речи «О консульских провинциях» рассказывает о том, как благороднейшие девицы бросались в колодцы и добровольной смертью отвращали от себя позор бесчестья. То же самое о милетских девушках сообщает Иероним в слове «Против Иовиниана»; и древняя эпиграмма в «Антологии» (кн. III, разд. «О юношах») начинается словами: «Мы оставляем тебя, о милетка!» Иудеи также рассказывают о женщине, которой на корабле угрожало насилие; так как на вопрос ее, воскреснут ли тела, потонувшие в море, муж ей ответил утвердительно, то она бросилась в море. Мы имеем, несомненно, несколько примеров также среди христианских женщин, а именно – антиохийских женщин при Диоклетиане, женщин Софронии при Максенции, о которых сообщается в мартирологах; у Зонары Секста Аврелия. О других антиохийках при Хосрое добавляет Прокопий в «Персидском походе» (II). Амвросий прославляет девиц, сохранивших невинность смертью. Иероним в комментариях на окончание главы первой книги Ионы говорит: «Оттого и во время преследований мне не дозволено погибнуть от собственной руки, кроме случая, когда опасность угрожает невинности».

843

Сюда следует добавить толкование Златоуста «На Послание ап. Павла к галатам» (I. 4), а также правила Орлеанского собора (III). «Приношения умерших, скончавшихся от какого-нибудь преступления, мы полагаем, могут быть приняты, если только доказано, что они не сами причинили себе смерть собственной рукой». И, однако же, сам Августин («О граде Божием», кн. I, гл. 16) пишет: «А если кто из-за этого наложит на себя руки, чтобы не подвергнуться чему-нибудь подобному, то кто не согласится простить ему этого из сострадания».

В «Китуляриях» Франции (кн. VI, 70) сказано: «О том, кто сам себя убьет или повесится с помощью петли, предусмотрено, что если кто из сочувствия пожелает раздать милостыню или совершить моления с песнопениями, то пусть поступит так; но права приношений и службы обедней они лишаются: ибо неисповедимо правосудие Божие и глубина решений его непостижима ни для кого» (см. там же, VII, 4431).

844

У Никиты Хониата в книге третьей жизнеописания византийского императора Алексея, брата Исаака, в повествовании о cмерти Иоанна Комнина Красса, возмущавшего империю восстанием, говорится так: «Затем его тело было выброшено на съедение собакам и птицам, что показалось всем противным человечности и почти зверским поступком».

845

Слова его так изложил толкователь Иринея (кн. III, гл. XIV):

«Бог же, согласно древнему слову, обладающий началом и посредствующими звеньями всего сущего, поступил правильно, сообразуясь с природой; от него же всегда исходит справедливость, воздающая тем, кто отступает от Закона Божия».

846

Сюда подходят и слова Велисария у Прокопия в «Войне с вандалами»: «Первым доказательством справедливости будет наказание преступных убийц». Добавь Агафия, книга III, где говорится об Анатолии.

847

Сенека («О гневе». II, 6): «Несправедлив будет тот, кто равно гневается на неравное». Тацит («Летопись», III): «Если же гнусности и злодеяния превышают всякую меру в мучениях и наказаниях, то все же умеренность государя, примеры предков и ваши мнимое отличат от злодеяний, слова – от преступлений, так что имеется возможность для вынесения решения, в силу которого преступление не остается безнаказанным, и мы не раскаиваемся ни в милосердии, ни в суровости, идущих рука об руку». Аммиан Марцеллин (кн. XXVIII): «Готовы молить, чтобы наказания не превышали меры содеянного». Схолиаст на Горация: «Если ничтожные преступления повлекут за собой тягчайшие кары, то или величайшие преступления останутся безнаказанными, или будут изобретены новые еще более мучительные наказания». «Закон вестготов» (кн. XII, разд. III, гл. I): «Ибо хотя некоторые законы и предусматривают разнообразие виновности, тем не менее они не различают соответствующим образом наказаний, но разнообразные злодеяния преступников влекут за собой однообразное судебное применение наказаний. Мера наказания не сообразуется с мерой вины, тогда как более тяжкие и менее тяжкие преступления не должны караться одинаковыми наказаниями, в особенности если государь предписывает своим законом, чтобы мера наказания соответствовала мере содеянного». См. ниже в настоящей главе, XXVIII и XXXII, а также книгу III, главу XI, I.

848

Часто Сервий делает поэтому соответствующие примечания. Так, в толковании на книгу IV «Энеиды» он пишет: «Ибо те, кто превышает меру преступления, сами себе предписывают наказание». Так же сказано: «Осуждать есть то же, что освобождать от долга, оттого можно осудить также на обеты». В комментарии на книгу Х «Энеиды» говорится: «Пусть искупают преступления, то есть пусть их погашают. Мы уже сказали также: «смывать наказание», а лучше здесь сказать: «смывать преступление»; ибо преступление погашается наказанием, потому что никому не повинен никаким долгом тот, кого наказание освобождает от прежнего обязательства. Напротив, «смываю наказание» приводит, так сказать, к погашению наказания. Тем не менее власть смешивает это произвольно, согласно обыкновению ставить последующее на место предшествующего или предшествующее на место последующего».

Те же самые выражения часто встречаются в Священном Писании. Тертуллиан говорит: «Долг в Священном Писании есть образное выражение преступления, потому что оно составляет долг по отношению к суду и последним истребуется». Златоуст в слове «О землетрясении» (т. V), рассуждая о богатом, противопоставляемом Лазарю, и изъясняя слово, встречаемое в Евангелии, говорит: «Должен нести наказание, должен нести страдания». Он же в слове «О покаянии» (II) заявляет: «Прегрешения относятся к роду долга». Августин в книге «О свободе воли» (III) пишет: «Таким образом, если кто не воздает должного деяния, то пусть воздаст долг претерпением скорби; потому что слово «долг» применимо по