Когда он закончил, я спросила:

– А что вы от нас хотите, фаэдр? Ответьте коротко, в нескольких словах…

Не поднимая глаз, он вздохнул и тихо произнёс:

– Прощения, больше ничего…

И мы отправили его в родные пенаты. И горожане приняли своего наследника. Не сразу, конечно, но сменили гнев на милость.

Если как-то обобщить все перемены в целом, то можно упомянуть ещё кое о чём. Мода на короткие волосы и мою любимую одежду распространилась по Востоку, Северу и Западу буквально за несколько лет. Молодёжь просто с ума сходила от рваных, коротких стрижек, мини-юбок, поверх туго обтягивающих бёдра кожаных штанов, и стиля «унисекс». Мне подражали во всём, начиная с нижнего белья, которое стало хитом среди женского населения, и заканчивая умением обращаться с оружием. Любое моё действие: слово, движение, платок, повязанный вокруг шеи (чтобы скрыть следы страстных поцелуев любимых мужей), – превращались в модное направление. Но копировали не только внешность, а что меня весьма радовало, желание учиться и познавать мир.

Всеобщее обучение постепенно стало важной и неотъемлемой частью жизни. В академию музыки в Латрасе, основанную Гаем, каждый год на прослушивания приезжало немало талантливой молодёжи, а столичная школа лекарей, восстановленная и управляемая Дайком, стала самым престижным заведением. Ну а боевые состязания, командные игры, скачки на единорогах и колесницах, соревнования лучников и тому подобное собирали в городах тысячи восторженных зрителей. Ведь Макс с его бешеной энергией и неугомонным характером не мог долго сидеть на месте, но мне достаточно было просто подсказать ему нужное направление деятельности.

И всё это лишь часть моей жизни. Многое ещё впереди, так как будущее закрыто для меня, так же, как и для всех. Скоро проснётся моя маленькая Вики, наша Виктория, и сегодня я уже точно не вернусь к своим записям, как и позднее наверно. Всё, что я хотела сказать сама, я сказала, а остальное… Думаю, много найдётся летописцев. Напишут и то, что было, и то, чего не было… Но чем больше мне исполняется лет, тем чаще я вспоминаю слова своего внутреннего друга о квантах чувств и фотонах эмоций. Пытливость нашего разума и порывы нашей души, их энергия и есть безграничная сила Вселенной. И выходит, что главный смысл – просто жить, вдыхая все ароматы, ощущая все вкусы, наслаждаясь всеми цветами… Вот предназначение тех, кто дышит, чувствует, думает, любит…

Да будет так! Я хочу, чтобы так было…

Ваша Кари.

Эпилог

Сверкающая сиреневая сфера сделала несколько витков вокруг бело-голубой планеты и устремилась к поверхности сквозь всё более и более уплотняющиеся газовые слои. Планета притягивала, всасывала, как мощный пылесос мусор, а сфера словно сопротивлялась, притормаживая, но потом снова падала. Приближаясь к земле, шар уплотнялся и уменьшался, пока его прежние размеры, сравнимые с крупным астероидом, не изменились до диаметра баскетбольного мяча.

Если бы кто-нибудь и смотрел на небо в этот момент, то не заметил бы никакого объекта. Сфера стала почти прозрачной, отражая все элементы внешнего мира, как то: облака, отблески солнц, тени. И только внутри неё нет-нет да проскакивали маленькие кружащиеся искорки. Но разве можно было понять, что видишь нечто странное в обычном небе? Эти блики любой наблюдатель принял бы за рябь в глазах от яркого света.

Невидимая и неслышимая она прорвалась сквозь ватные облака и зависла над белокаменным городом на высоте птичьего полёта. Длинное, вытянутое голубой лентой озеро с точками и чёрточками лодок и галер выглядело с высоты как удивлённо приподнятая бровь над причудливым глазом. Сфера немножко покачалась из стороны в сторону, внутренняя искристость чуть усилилась, и медленно спланировала к поверхности.

Какое-то время практически прозрачный объект летал среди домов, проникая в комнаты сквозь открытые окна, зависал над их обитателями, словно подслушивая разговоры – наблюдал… Невидимый шпион почтил своим вниманием не только улицы, рынки, торговые лавки и таверны, но и сараи, мастерские, кузницы. Ещё он недолго повисел над озером, где небольшая группа чешуйчатых, рептилоидных существ гоняла косяк крупных рыб, а после направился в сторону красивейшего дворца с золочёными остроконечными крышами.

Невидимый гость завис у распахнутых ворот длинной конюшни. Ряды широких стойл не были пусты. Упитанные животные что-то мерно пережёвывали, а некоторые, перевесив головы с пушистыми чёлками вокруг конических рогов, нежно покусывали за бока и шеи занятых едой собратьев. Среди чёрных, рыжих и коричневых окрасов было много статных серых красавцев с заметными пятнами на крупе. Чуть сверкнув, шар подался в сторону хозяйственного крыла.

В огромной кухне вовсю кипела работа. Мужчины и женщины носились между столами: резали, мыли, варили, жарили, и вся эта бурная деятельность сопровождалась непринуждёнными разговорами, хохотом и лёгкими шлепками по мягким местам кучке детворы, шныряющей у всех под ногами.

Покинув это кипящее энергией помещение, шар двинулся дальше, в глубину здания. Какое-то время он летал по извилистым коридорам, вместе с входящими и выходящими попадая в комнаты, кабинеты и залы. На закате, когда красно-оранжевые лучи превратили белый дворец в ярко-розовый, а коридоры с колоннами и арочными проходами приобрели пурпурный оттенок, он выскочил наружу и, промчавшись над широкой террасой, через распахнутые створчатые двери влетел в большую уютную комнату.

Сидящая за столом очень красивая белокурая женщина с причудливыми золотыми узорами на щеке и шее что-то писала. Шар завис под потолком прямо над её головой, а искры внутри него коротко вспыхнули мягким сиреневым светом. Но женщина не смотрела вверх, сосредоточенная на своей работе. Покусывая кончик тонкой палочки, она вздохнула и задумчиво уставилась на заходящие светила, что собирались вскорости утонуть в озере. Лёгкая улыбка играла на её губах, а в сапфировых глазах отражались блики заката.

Из-за полупрозрачной занавеси от пола до потолка в дальнем углу раздалось какое-то похныкивание и женщина порывисто вскочила. До самой темноты шар так и не двинулся с места. Он словно наблюдал, как она возится с ребёнком: переодевает, разговаривает, смеётся, целуя в розовые пяточки. Зеленоглазая малышка радостно улыбалась матери, хватая пухлыми ручонками статную красавицу то за роскошные волосы, то вцепляясь в яркую вышивку длинного, свободного платья.

Когда темнота накрыла город, а женщина уже полулежала на широкой кушетке среди кустистых растений, расставленных в кадках на террасе, и кормила дочь грудью, дверь в покои плавно отворилась и тёмный, гибкий силуэт крупного зверя показался в проёме, а за ним шагнул высокий мужчина. Пока вошедший стягивал сапоги и снимал рубашку, зверь, крадучись, приблизился к женщине и очень аккуратно, плавно