– Честно говоря… я не заглядывал сюда с тех пор, как она… как все… ну, вы понимаете… – пробормотал Бартон, отпирая дверь, за которой находилась продолговатая прямоугольная комната, пропахшая краской и скипидаром. На табличке надпись: «Помещение № 176 – мастерская художника».

– Вот. Рабочее место Нолы, – добавил Бартон.

– Попросите его уйти, – проговорила Нола на ухо Зигу. – Напомните ему, что вы расследуете мою гибель и что…

Зиг дотронулся до наушника. Щелк. Звук пропал.

Через несколько минут Зиг скажет Ноле, что в здании была плохая связь, и разговор прервался.

Поверит ли она? Неизвестно.

Волновало ли его, что ему не поверят? Ни капли.

Час назад Нола попросила наведаться в ее мастерскую и кое-что забрать оттуда – сама она больше не могла там появляться. Но, принимая во внимание число погибших и то, что Нола чудом избежала авиакатастрофы, Зиг не собирался рисковать жизнью, не расследовав мотивы единственного человека, который был на подозрении больше всех, – самой Нолы. Зиг сознавал, что чувствует себя перед ней в долгу и впадает в сентиментальность, однако дураком он не был. Для начала требовалось выяснить, есть ли у девушки совесть.

– Мне лучше вам не мешать, правда? – спросил Бартон.

– Вообще-то, прежде чем вы уйдете… – остановил его Зиг, – можно вам задать пару вопросов о сержанте Браун?

– Разумеется.

Двумя часами позже, наблюдая за тем, как уборщики подтирают кровь, Бартон вспомнил именно этот момент. Он не находил объяснения тому, с какой стати расстилался перед Зигом и вообще впустил его на объект. Раз за разом Бартон взвешивал ответ на вопрос: что было бы, поведи он себя иначе? В действительности он тут ни при чем – кровь пролилась бы в любом случае.

* * *

– Нола была… – Бартон вздохнул, переступил с ноги на ногу, отчего его круглое тело задрожало, как холодец, – художницей.

Тон был Зигу хорошо знаком. Никто не любит дурно говорить о мертвых.

– Неужели она вам так досаждала? – спросил он с теплой ободряющей улыбкой.

– Просто она была… – стоя на пороге, Бартон опять запнулся, – интересной особой.

– Как вы сказали?

– Зовите меня Бартон. Я такой же гражданский, как и вы.

– Хорошо, Бартон, я рад нашему знакомству. – Зиг включил новую улыбку – навык прежних лет, когда от него требовалось успокаивать заказчиков, дабы те не деревенели при объявлении итоговой стоимости гроба и похорон. – В начале моей карьеры, Бартон, я работал директором похоронного бюро. Могу тебя заверить – люди называют покойную интересной особой только в том случае, если при жизни она всех достала до чертиков. Я понимаю – тебе неудобно, но следствие…

– Что тут расследовать? В новостях сообщалось, что самолет упал из-за технической неполадки, не правда ли?

– Совершенная правда, – подтвердил Зиг, досадуя на себя за промах. Он не смотрел последние новости. Техническая неполадка? – Такова и наша версия, – добавил он, не успев даже удивиться, как легко ему далась ложь. – Но в Довере – ты же понимаешь – мы заглядываем под каждый камень, чтобы чего-нибудь не упустить. Что бы ты ни думал о своей коллеге, я по достоинству оценю твою честность, даже если Нола Браун была для тебя как бельмо на глазу.

Бартон покрутил кольцо с ключами, хмыкнул и обвел взглядом мастерскую Нолы. За дверями погас свет – пум! Датчики, перестав фиксировать движение, погрузили коридор в темноту.

– Тебе говорили, чем здесь занималась Нола? – спросил он.

– Я слышал, она была художницей-баталисткой.

– Не просто баталисткой – штатной художницей, занимала одну из самых почетных должностей в армии. Традиция возникла во время Первой мировой войны, с тех пор наши художники принимали участие во всех битвах – в Нормандии, Вьетнаме, Камбодже, Ираке. Где бы ни высаживался десант, с ним всегда шел художник. Знаешь почему?

– Чтобы отразить события на поле боя?

– Нет, отразить их не так уж сложно. Можно послать фотографа, видеооператора. Причина отправки художника – иная. Необходимо извлечь урок. Художник наделен… особым зрением. Вот, посмотри… – Бартон достал телефон и вывел на экран портрет солдата – маслом на холсте. – Вот хороший пример, – сказал он, поднося экран к лицу Зига.

На картине был по грудь изображен солдат в полной боевой экипировке, стоящий посреди джунглей.

– Эта картина написана в 1944 году, когда наши вой-ска высадились на острове Пелелиу. Название – «Двухкилометровый взгляд». Заметил, на что обратил внимание автор картины? Солдат смотрит прямо на зрителя, но глаза расширены, взгляд – отсутствующий. Щеки запали, покрыты сажей. Он не обращает внимание на гигантский танк и обмякшее тело за спиной. Чем его так накрыло?

Картина оказывала гипнотический эффект. Зиг видел подобное выражение на лицах практикантов, впервые столкнувшихся с видом обезглавленного трупа. Он и сам когда-то ощутил подобное, но совсем по другой причине – ему казалось, он сумел преодолеть это чувство, пока не появилась Нола и не вскрыла затянувшиеся раны.

– Солдат контужен.

– Не только контужен, он – в шоке. Именно так выглядит шок в глазах человека. Художник способен преувеличить размер поклажи, покрыть потом нахмуренные брови… Ни одна фотография не уловит такой момент, потому что это не просто картинка. Это – целая повесть.

Зиг все еще находился под гипнозом отсутствующего взгляда солдата.

– Какое отношение эта картина имеет к Ноле?

– Такое произведение не сможет намалевать какой-нибудь мальчишка с цветными мелками. Предыдущему штатному художнику было сорок два года, звание – сержант первого класса. Еще одному до него – сорок три. Ноле Браун было двадцать шесть, она поступила к нам в звании рядового. Спрашивается: какого дьявола двадцатишестилетней девчонке поручили должность, которую прежде занимали люди почти вдвое ее старше?

– Полагаю, не потому, что она была выдающейся художницей?

Бартон все еще стоял на пороге, словно опасался шагнуть в комнату.

– Ты не слышал, чем она отличилась в Ираке?

* * *

– Дело было два с половиной или три года назад, – начал Бартон. – В то время я еще не знал Нолу. Ее воинская часть находилась в северном Ираке, выслеживала поставщика электроники для ИГИЛ, мастерившего детонаторы из старых мобильников. След привел в поселок Таль-Аскуф.

Зиг слышал о Таль-Аскуфе. В прошлом году он работал над погибшим «морским котиком» – тридцать одного года, уроженцем того же города в Аризоне, что и сосед Зига по квартире. Погибший № 2286. Пулевое ранение в шею сбоку, пробитый пищевод.

– Прибыв на место, отряд Нолы несколько часов вышибал двери в поисках поставщика детонаторов, – продолжал Бартон. – Нола в это время сидела на крыше, обеспечивала прикрытие. Наконец группе приказали сниматься и переезжать на другое место. Якобы поступили разведданные, что поставщика видели в другом поселке по соседству. «Отбой, – скомандовал командир группы, распорядившись, чтобы все успели пообедать, прежде чем за ними приедет конвой «Хамви». Что в такой момент сделал бы обыкновенный солдат?