свойства. Теперь мы точно знаем. Вы какое-то время постояли под дверью квартиры, прислушиваясь, ничего не услышав, постучали в дверь и еще чуть-чуть постояли, прислушиваясь, затем снова постучали, но безрезультатно. А поскольку, когда вы вышли на улицу, чтобы проследить за входной дверью, Сьюзан так и не появилась, а вместо нее появился Уиппл, то совершенно очевидно, что, когда он вошел в квартиру, Сьюзан уже не было в живых. Вот так просто. Да?

Она держалась хорошо. Удивленно приоткрыла рот и нахмурилась, очень естественно. Но то, что она сказала потом, прозвучало уже не так хорошо. А сказала она вот что:

— Боже мой, вы соображаете, что говорите?! Вы совсем спятили?

Конечно, у каждого человека есть свои любимые словечки. Давеча она и своего мужа спрашивала, не спятил ли он, грешным делом. Однако на сей раз миссис Брук следовало сыграть более убедительно.

— Миссис Брук, поберегите силы, — сказал я. — Питер Вон не смог совладать с муками совести. И теперь мы все от него узнали. Он положил этому конец. Мы кое-что знаем и от других людей тоже. От людей, которые видели вас в тот вечер.

— Нет, вы точно спятили! Что такого мог сообщить вам Питер Вон?

Я покачал головой:

— Отпираться бесполезно. Его слова — всего лишь еще одно доказательство. Имеются и другие свидетели. Консьерж и лифтер, которые видели, как Вон приходил и уходил, а также ваш восьмилетний сын, хотя, полагаю, нам вряд ли понадобится его втягивать, и, наконец, служащий гаража. Показания Питера не подлежат сомнению. Нет, мистер Вулф хотел бы обсудить с вами другие показания. Я мелю языком, чтобы дать вам возможность переварить услышанное. Вулф хочет видеть вас прямо сейчас. И я приехал, чтобы сопроводить вас к нему. В тот раз, когда вы хотели его видеть, вашей целью было выяснить, знает ли он, что вы находились на месте преступления в вечер убийства. Теперь пришла очередь Вулфа. И он хочет вас видеть. Давайте съездим к нему и закроем тему.

Я не сомневался, что сейчас она наверняка пустит в ход женские уловки, и не ошибся. Миссис Брук протянула ко мне руку, но я сидел слишком далеко, чтобы она могла прикоснуться ко мне, не вставая с дивана. Тогда она бросила на меня жалобный женский взгляд, у нее задрожал подбородок. Впрочем, этим она и ограничилась, правда напоследок сказав:

— Я не хочу туда ехать. — Очень по-женски.

— Конечно не хотите. Все, поехали. — Я встал с кресла. Очень по-мужски.

— Вы сказали «другие показания». Что еще за показания?

— Я не уверен. Именно об этом мистер Вулф и хочет вас спросить. Советую вам поехать со мной и все выяснить.

— Я не… Я приеду… чуть позже. — Миссис Брук встала с дивана и, шагнув ко мне, положила руку мне на плечо. — Позже?

— Что значит позже?! Уиппл четыре дня за решеткой, а он невиновен, и вам это отлично известно.

Я взял миссис Брук за руку и развернул к двери, очень по-мужски, но не грубо, и она наконец тронулась с места. Сказав, что ей нужно предупредить горничную, она исчезла за дверью в дальнем конце, и я испугался, что она забудет вернуться, но мои страхи были напрасны. Когда миссис Брук вернулась, у нее был совсем другой взгляд. Похоже, она решила сотрудничать. Если бы сейчас я взял ее за руку, то наверняка встретил бы холодный прием. Однако она разрешила подать ей манто из платиновой норки и открыть дверь. Когда мы спустились в вестибюль и консьерж услужливо распахнул входную дверь, я отчетливо произнес:

— Ту бумажку можешь оставить себе на память.

Консьерж от удивления едва не выпустил ручку двери. В такси миссис Брук, отвернувшись, молча смотрела в окно. Как я и предсказывал, наверняка обдумывала линию поведения.

Запланированная Вулфом инсценировка началась, как только мы вошли в прихожую старого особняка из бурого песчаника. Первый этаж дома, включая двери, был звуконепроницаемым. Дверь в гостиную, находившуюся слева от входа, была приоткрыта на полдюйма. Я сразу догадался, что в кабинете никого нет, а Сол понял, что мы прибыли. Поскольку миссис Брук отказалась снимать манто, я с порога провел ее в кабинет, усадил в красное кожаное кресло, сказал, что ей придется немного подождать, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь, и прошел к нише в конце коридора. Вулф, уже стоявший у отверстия в стене, вопросительно посмотрел на меня. Я молча кивнул. В случае возникновения каких-либо отклонений от сценария или с его, или с моей стороны мы должны были пройти на кухню, чтобы все обсудить.

Я посмотрел на часы. 15:18. Время ожидания составляло десять минут с того момента, как я вошел в дом, а именно в 15:15, если быть точным. Мы с Вулфом терпеливо ждали. В 15:24 мы прильнули к отверстию, что было крайне неудобно, поскольку места для двоих едва хватало. И я, наверное, уже в двадцатый раз дал себе зарок расширить отверстие.

Все было продумано до мелочей. Идеальное представление. Все трое, включая Сола, прибыли около двух часов дня, и я присутствовал на инструктаже, хотя и не на самой репетиции. Просто идеально. В 15:25 дверь между гостиной и кабинетом отворилась. Когда они вошли, Сол во главе процессии, миссис Брук повернулась на звук шагов. Не стоит ставить Солу в вину, что он выглядел не слишком устрашающе. У Сола, с его большим носом, прижатыми ушами и большим покатым лбом, при всем желании ничего не вышло бы. Первый афроамериканец оказался плечистым здоровяком, черным как смоль, в синем свитере и серых слаксах, не глаженных еще с Рождества. Второй афроамериканец, мелкий, жилистый и не такой чернокожий, был одет в коричневый костюм в тонкую полоску и белую рубашку с красным галстуком. Чистый, аккуратный, но не элегантный.

Все трое выстроились плечом к плечу у письменного стола Вулфа лицом к Долли Брук, сидевшей в красном кожаном кресле в десяти футах от них. Секунд тридцать они стояли как вкопанные, глазея на Долли Брук, а она, в свою очередь, глазела на них. В какой-то момент у нее задрожали губы, и я решил, что она вот-вот заговорит, но ошибся. Сол, естественно, считал секунды. Мы несколько раз провели хронометраж, и он отставал от меня самое больше на одну секунду из отведенной минуты. Он посмотрел на стоявших рядом чернокожих парней, и они дружно кивнули. Сол кивнул в ответ, и они все так же гуськом прошествовали из кабинета, на сей раз не в гостиную, а в прихожую,