мы все проспали, – ответил Иль.

– Один я не спал, а работал, – весело отозвался Джарвин, – Я сделал проколоискатель.

– Что-что ты сделал? – вежливо поинтересовалась Ли, силясь не рассмеяться.

Джарвин покраснел и пробурчал:

– Проколоискатель. Как металлоискатель, только ищет проколы в пространстве. А еще он указывает направление, в котором ведет прокол.

– И ты его уже испытал?

– А ты часом не умеешь по запаху находить проколы? Как я могу испытать проколоискатель, если доподлинно не знаю, где находится прокол?

– Ну да. Извини, Джар, глупость сморозила. Но ты уверен, что он работает?

– Я верю, – подмигнул ей маг.

Если так, то и смысла в нем сомневаться нет. Несмотря на разницу в возрасте, Лианелла уже привыкла полагаться на Джара. Он ни разу в жизни не подводил ее. И потому был единственным человеком, которому она доверяла.

– Тогда поехали!

Все как по команде подскочили на ноги и отправились в сторону фургона. Джарвин замешкался:

– Подожди, Ли, тут загвоздочка небольшая.

– Это еще какая?

– Мой проколоискатель вряд ли что-то найдет изнутри фургона. С ним надо ехать верхом.

– На этом? – воскликнула Ли, указывая на их «коней апокалипсиса».

– Ну да, – еще больше смутился Джар.

И тут Ли вспомнила. Джарвин боялся лошадей до смерти. Когда она нашла его мальчишкой, у него было множество ушибов, а один, на спине, повторял форму подковы. Она никогда не спрашивала его об этом, но не единожды замечала, как он сторонится лошадей. Конечно, было жестоко просить его самому сесть на коня, да еще и на такого! Так что она приняла как можно более беззаботный вид и сказала:

– Замечательно, мне как раз не помешает развеяться. Давай сюда свою штуку, я поеду верхом. Седло мне только наколдуй.

– Два седла, – поправил Иль, – Я поеду с тобой.

– Это совсем необязательно, я и сама справлюсь.

– Не в моих привычках позволять женщине рисковать в одиночку.

– Я не женщина, я стиллер!

– Ты в отставке. Так что не спорь.

«И когда это мы перешли на «ты»?» – зло подумала Ли. Она не слишком любила новых людей, и неохотно впускала их в свою жизнь. И уж тем более не хотела привязываться к человеку, который просто доставляет их к своему капризному заказчику.

Джарвин выдохнул с облегчением и принялся ворожить седла. Вскоре все было готово, и всадники взобрались на первую пару лошадей. Остальные забрались в фургон.

– Выдвигаемся? – спросил Иль.

В ответ Ли только ударила лошадь по бокам.

Глава 12. Василиса

Василиса очнулась на диване в просторной комнате. Первое, что она ощутила – лист бумаги в руке. Аккуратно отключила себя от системы жизнеобеспечения и развернула листок. На нем забавным бисерным почерком были выведены слова: «Вася, с пробуждением! Ты отключилась в кафе, так что я привезла тебя к себе. Если ты нашла записку, значит, я еще сплю – появились срочные дела на Изнанке. В холодильнике полно еды, не стесняйся. Ключи на столике, если захочешь уйти. Свяжись потом со мной, я переживаю из-за твоего состояния. Вероника».

В голове все помутнело от того, каким заботливым тоном была написана записка. «Почему ты так не заботилась о моем брате, стерва?» – всплыла вполне привычная мысль. И следом обожгла горячая волна стыда. А что если его брат прав? Что если Ли и правда невиновна в гибели его пустого? От неопределенности тошнило. И то голода. Василиса снова посмотрела в записку: «В холодильнике полно еды, не стесняйся». Странно, насколько другим был почерк пустой. Ровные маленькие круглые буквы, не строчки – жемчужные нити. Настоящая Ли писала сбивчиво, с резким наклоном и острыми углами – черт ногу сломит!

Вальд заставил тело пустой подняться с дивана и идти на кухню. Холодильник, действительно, был забит до отказа. По типично мужской привычке он выбрал то, что можно было только разогреть в микроволновке без заморочек. После еды ему полегчало, и пустая вновь начала преобладать над ним. Раздвоенное сознание едва не сводило с ума, поэтому Вальд настроился и стал воспринимать себя, как Василису и даже думать о себе в женском роде: «я решила», «я сделала».

А решила Василиса для начала осмотреться в квартире. И сразу отправилась в ту комнату, где предположительно должна была спать Вероника. Она действительно оказалась там, за закрытой дверью. Лежала на спине идеально ровно, как оловянный солдатик, вытянув руки вдоль тела. Система жизнеобеспечения исправно работала. Комната оказалась непривычно уютной – у пустых квартиры обыкновенно создают впечатление легкой заброшенности, даже запах там другой. А здесь тонко пахло женскими духами и глаженым бельем. Везде стояли мелочи: фоторамки, статуэтки, игрушки. Кажется, Вероника проводит здесь много времени. О чем она думает? Забыла, как это опасно?

Голубые шторы были плотно закрыты, и в этом скудном свете девушка казалась такой маленькой, такой беззащитной, что Василиса не удержалась, присела рядом на кровать и кончиками пальцев погладила ее по щеке. И с удивлением подумала, что это тело куда больше подходит той Ли, которую они когда-то знали. Самоотверженная маленькая девочка, готовая спуститься в адское пекло ради других.

Василиса вскочила с кровати, заломила руки в отчаянии и принялась расхаживать по комнате. На Веронику старалась не смотреть. Казалось, будто комната сжимается, да что там, весь мир сжимается и грозит раздавить. Бежать, надо бежать из этой светлой прибранной квартирки! Бежать из того убежища, что создала себе Ли с риском съехать с катушек. Что она творит? Что она, черт побери, делает со своей жизнью, эта глупая упрямая девчонка? Почему она не сказала, что отдала приказ брату оставаться на позиции?

В опустошении Василиса опустилась на пол, слезы потекли по ее щекам. Злые, отчаянные слезы, которые много лет искали выхода в другом теле, а нашли здесь. В первые минуты они жгли, вызывали ощущение безысходности. Хотелось кричать, выплюнуть со всхлипами свою душу на пол, да и оставить ее так валяться. Но позже качели плача полетели в противоположную сторону, и слезы стали приносить облегчение, будто яд высасывали из раны.

Вдоволь наревевшись, Василиса поднялась и, не оглядываясь, вышла из комнаты, а следом и из квартиры. День перевалил за середину, и улица встретила ее ленивым зноем. Она уже знала эту дорогу, поэтому уверенным шагом отправилась мимо школьного забора к остановке маршрутного такси.

До дома она добралась с чувством опустошения, которое часто бывает после слез. Сама она, правда, этого не знала, и потому не могла объяснить собственной усталости после сна и сытного обеда. Василиса зашла в маленькую квартиру и с удовлетворением