Особенностью данного места было то, что днем по болоту вполне можно было передвигаться, избегая редких луж и топей, а вот ночью… С заходом солнца, будто живое, болото приходило в движение и более или менее твердый днем грунт превращался в безобразную вонючую, чавкающую от выпускаемых газов жижу, по поверхности которой плавал зловеще светящийся в темноте сине-зеленый мох. Устоять могли только деревья, скорее всего, за счет глубокой корневой системы, да и то не все. Вот почему на долгом пути мне не встретилось ни пня, ни поваленного ствола. Жертв непогоды или старости ночью попросту сжирали топи, насыщая свое нутро новой нищей, чтобы, переварив ее, следующей ночью выпустить в небо столб вонючего газа — все, что осталось от недавней жизни.

Милосердный Двуединый, только бы успеть выбраться отсюда до темноты! Только бы успеть. Только бы успеть. Только бы успеть…

Повторяя, как молитву, эти слова, я с трудом переставляла ноги и упорно двигалась вперед. Жить хотелось просто до слез, но я не слишком надеялась на то, что мне кто-то поможет. Какова вероятность того, что меня нарочно забросили вместо долины в это болото и король с князем в курсе дела? Пятьдесят на пятьдесят — либо злонамеренно, либо нет. Но зачем тогда был нужен этот фарс с амулетом? Как же я устала быть бесправной послушной бессловесной куклой в руках сильных мужчин! Глаза увлажнились, из-за этого я не заметила очередную кочку и в итоге вновь оказалась носом в грязи.

Только бы успеть!

Сколько прошло времени, я не рискнула бы даже предположить. К тому моменту, как на болото начали опускаться густые ватные сумерки, тела я давно не чувствовала. Удивительно, как мышцы еще слушались. Горло пересохло и саднило, а желудок от голода прилип к позвоночнику. Я брела как сомнамбула, не разбирая ни направления, ни даже цели движения. Просто шла, не глядя под ноги, кое-как переставляя конечности. Казалось, упади я, все равно буду «шагать» даже лежа, настолько это монотонное действие стало рефлекторным. Как дыхание. Вдох-выдох, шаг-другой. Вдох-выдох, шаг-другой и… Опять обо что-то споткнувшись, только на этот раз не слегка, а основательно, я потеряла шаткое равновесие и ничком рухнула в грязь.

«Все, не встану больше, и будь что будет!» — с отчаянной уверенностью поняла я и повернула голову, чтобы не лежать хотя бы лицом в грязи. В следующий же миг истошный визг разорвал тишину болота. Будь тут птицы, обязательно вспорхнули бы с деревьев, но в округе не наблюдалось никого живого. Никого, кроме меня. Теперь уже точно, потому что то, обо что я так неудачно споткнулась, оказалось маркизой Бурье, чьи мертвые, полные ужаса глаза сейчас с укоризной взирали на меня.

Маркиза лежала на спине с неестественно вывернутыми конечностями, а голова ее свесилась набок. Темные шелковистые волосы эльфийки, на удивление, оставались чистыми, будто она только что их вымыла и расчесала, а вот на лице девушки была та же грязевая маска, что и у меня, с той лишь разницей, что с ней эта маска останется навечно. Только широко распахнутые теплые карие глаза по-прежнему были кристально чистыми.

В ужасе вскочив на ноги, я закрыла рот ладонями, обрывая крик. Боже мой, еще вчера эльфийка стояла напротив меня, живая, прекрасная и высокомерная, а сейчас поломанной куклой валялась в грязи, будто вредный мальчишка вывернул любимой игрушке сестры ручки-ножки и затоптал со злости в лужу, предварительно вырвав сердце.

К горлу тут же подкатил ком, и я уже жалела о том, что с утра не побрезговала завтраком, как прочие невесты. Смотреть было жутко: в груди у девушки зияла дыра с ровными краями. Это не дикий зверь порвал ее, сердце специально аккуратно вырезали, даже крови было не особо много. Точнее, ее совсем не было вокруг. Кто мог это сделать, я даже боялась представить. Но еще страшнее становилось от мысли, что этот кто-то может находиться рядом, а я так неосмотрительно своим визгом показала ему, где меня искать!

Руки бешено затряслись, но я все же спешно обшарила карманы мертвой эльфийки. Было противно осознавать, что я занимаюсь мародерством, но выбора особого не оставалось. Ей запасы уже все равно ни к чему, а мне могут продлить жизнь.

Вода из фляжки была выпита сразу, да и оставалось ее там пара глотков, но даже этого хватило, чтобы на миг вновь почувствовать себя человеком, а не сушеной рыбой. Карта у маркизы оказалась точной копией моей, только место выхода из портала значилось иным. Интересно, сколько еще невест охотились за одним и тем же артефактом? Еды не обнаружилось, но, может, это и к лучшему. Сейчас кусок в горло бы точно не полез, скорее, был реальный шанс подавиться. Из полезного еще нашелся маленький складной ножик, годный разве лишь на то, чтобы грибы собирать, коих тут и в помине не было, да спички, но разжигать костер было не из чего и негде. Небогатый улов, но хоть что-то.

Рассовав находки по карманам жилетки, я трясущимися пальцами закрыла эльфийке глаза и со всей возможной в моем состоянии скоростью постаралась убраться подальше от места убийства, молясь, чтобы я шла не навстречу очередным неприятностям.

С каждой минутой вокруг становилось темнее, а земля под ногами, если ее так можно назвать, уходила все глубже. То тут то там с громким неприятным звуком ввысь взмывали столбы удушливого вонючего газа. «Кажется, если не убийцы, так болото меня сегодня получит в жертву», — отчетливо поняла я, и впервые за сегодняшний день накатила паника.

Руки безвольными плетями повисли вдоль тела, а ноги начали медленно, но верно утопать в грязи. Ну вот и все. Долеталась пташка. Единственным шансом на выживание было бы забраться на дерево и молиться, чтобы оно выстояло эту ночь с дополнительным грузом, но, как назло, в округе не было ни одного достойного пристанища — только чахлые кустики да тонюсенькие стволы.

— О, последняя, — раздался позади меня низкий мужской голос.

Неужели спасение подоспело?! И только я вздохнула с облегчением, как прямо возле ноги разверзлась топь и едкий газ заволок все вокруг. Закашлявшись, я резко дернулась в сторону, еще глубже увязла в жиже и в тысячный, наверное, за сегодня раз повалилась в грязь.

— Иди сюда, милая, — ласково проворковал прямо надо мной не самого опрятного вида мужчина и начал медленно наклоняться. — Заставила же ты нас побегать. И чего тебя по болоту понесло, сидела бы, как остальные, на месте, помощи ждала.

— Простите, — больше по привычке повинилась я, пытаясь понять, что же меня в нем смущает.

Отчего-то ласковая забота совершенно не вязалась с выражением лица. Хоть бугай и старался нацепить маску добродушия, но, наученная общением с Тираном, я больше привыкла доверять интуиции, и сейчас она во весь голос вопила об опасности.

— Лежи спокойно, — приказали мне, — портал сейчас откроется.

Он не делал резких движений, но краем глаза я заметила что-то блестящее у мужчины в руках, и это могло быть только одно. Я не успевала ничего предпринять, даже вскрикнула уже после того, как острое лезвие кольнуло грудь. Вскинув руки в защитном жесте, я приготовилась умереть, но время, кажется, остановилось. Будто со стороны я увидела, как холодный окровавленный металл продавил прочную защитную ткань, как она, жалобно треснув, лопнула и от натяжения разошлась дырой на груди, как кинжал прорезал кожу и первая алая капля медленно просочилась наружу. Это конец. Но, Великий Двуединый, как же не хотелось умирать! Неужели медальон князя тоже не сработает, неужели и он окажется пустышкой, нужной лишь для отвода глаз?! Хотя даже если это и не так, что толку? Лирдоу всего лишь получит координаты того места, где меня убили. Интересно, будет ему хотя бы немного грустно? Или стыдно? Вряд ли. Плевать он хотел на смерть какой-то девчонки, сдуру оказавшейся не в том месте и не в то время.