Смогли, сумели, мля! Несмотря ни на что. Очень помогли местные – сталкеры и бойцы некоторых лояльных к нам группировок. Связаться с вами, семьями и своим руководством мы не могли, как и выйти за пределы Зоны. Потом уже поняли, что оказались в полной жопе, откуда выбраться можно было только таким же путем, как мы попали туда, то есть используя эту сраную установку. Твой отец после смерти полковника принял командование на себя. Нашу поредевшую в боях группу дополнили сталкеры и добровольцы из других кланов. И ведь ты знаешь, мы нашли эту шнягу, выстояли, смогли, елы-палы! Но потом в бою с Черным Сталкером, сильным воином, идолом всех аборигенов Зоны, твой отец был ранен и неожиданно исчез в аномалии. Мы тяжело переживали утрату, рыскали по всей территории, разбившись на поисковые отряды. И только год спустя, в мае две тысячи семнадцатого, Никита сам вышел на связь. Оказалось, что аномалия забросила его вместе с этим Черным Сталкером обратно в Бункер, под самую Станцию, где обитала местная провоенная группировка – по сути секта, охранявшая эту самую Станцию. Там потом такая заваруха случилась, а Никита спас нас всех, хотя это мы шли к нему на помощь. Вот такой парадокс бывает в жизни, Данила!

– Дальше!

– А дальше? – Холод налил в стакан водки, предложив Трешу, но, получив отказ, сам намахнул, поморщился. – Дальше остатки нашей группы использовали собранную установку и телепортировались, едрить ее налево, на десять лет вперед. Прямо сюда, в постапокалипсис. Снова нас угораздило побултыхаться во времени и в параллельных мирах, а затем выплюнуло на эту грешную и опустошенную землю. Рок, мля, какой-то!

Холод искоса глянул на Фифу, понуро опустившую глаза, посмотрел на бледное лицо Треша, крякнул и продолжил:

– Нас снова забросило в полный отстой. Мы очутились недалеко от Ебур… гм… от Восточного форта. Пока вникали, что и почем, нас атаковали. У нас были раненые, появились убитые. Еще не отошли от телепортала, поэтому с поехавшими крышами приняли бой. На нас напали с двух сторон полуголые дикари с копьями и топорами. Твоего отца сразу вывели из строя снарядом из пращи. Короче, я не успел взять командование на себя, приказав Орку… это один из бойцов группы… приказав ему вытащить Никиту. Остальные вступили в смертельный поединок. Анжелка вон видела краем глаза, что Орк тащит Никиту в лес, пару стрел в них все-таки эти звери всадили. Больше мы их не видели. В той схватке мы с Фифой одни остались. Я тоже схлопотал стрелу в плечо, да ногу мне порезали. Если бы не Анжела, не выбрались бы. Все остальные погибли. Звиздец! Такие парни были классные! Все сгинули в первые минуты этого сраного века.

– А отец? – с придыханием выпалил Треш, возбужденный словами Холода и картинами тех событий в голове. – Он жив?

– Гм… ты, парень, не гони. Прими все как есть. Такова жизнь, Дани…

– Но он же жив! Я уверен… я знаю-ю!

– А ты знаешь, я тоже думаю, что Никитос живой. Да-а. – Холод повернулся к Фифе, вскинувшей удивленное личико на командира. – Просто уверен уже. Не мог Истребитель просто так взять и сгинуть. Ну не мог, и все тут, еп! Из таких передряг выходил, вылазил из такого говна… едрить налево! Неужто пропал, умер просто так?! Не-е… нужно его искать… нужно! Как тогда, в две тысячи шестнадцатом, мы тоже целый год рыскали по Зоне, тонны слез пролили, пота, даже крови. И сейчас меня вдруг осенило – почему, мля, Никитос с Орком должны были сгинуть? Анжел?

– А что я? Сам знаешь, искали, подключали народ местный за хорошую плату, весточки во все уголки Пади слали. Тишина. Ни следов, ни вестей, ни звука.

– Значит, плохо искали! – неожиданно сказал Треш, смахнул быстрым движением слезу со щеки и уставился на Холода. – Плохо. Я чую, я знаю, что батя жив! Он за Дугой, в Больших Лужах. Он там, где Врата!

– Что‑о‑о? Вра-ат‑а‑а?!

Холод недоуменно взглянул на сталкера, открыв рот, затем повернулся к Фифе и вопросительно взглянул на нее. Лицо Анжелы нисколько не отличалось от его физиономии – контузия легкой степени.

* * *

Треш рассказывал про встречу с Гуром, его взгляды и свои мнения насчет легенды Пади про Врата и Рай, сообщил о всех косвенных уликах, указывающих на примерное местонахождение отца. Он доверился этой парочке и заставил себя кое-что выложить, не все, но главное. Если не доверять в этом мире никому и не идти на сближение первым, мира и не будет!

Он усердно жестикулировал, когда не хватало слов для описания его плана и далеких земель Рая, он заикался от переизбытка эмоций при упоминании отца. А уж как дрожали его пальцы, подбородок, ходили ноздри, когда Холод делился своей инфой и воспоминаниями о Никите!

В помещение ловко впорхнула, несмотря на свои внушительные габариты, кухарка, расставила яства на столе, уронила ложку и наклонилась за ней. Треш поморщился при виде ее огромного бесформенного зада, обтянутого плотной тканью юбки, но затем его взгляд упал на шею женщины. И он подскочил как ужаленный. На затылке стряпухи, почти прикрытой седыми космами, красовалась тату в виде штрих-кода, с одной цифрой «6». Секунда – и женщина, извинившись, обтерла ложку о края подола и положила ее на стол перед ошарашенным гостем. Так же легко она утекла в подсобку.

– Что-то не так, Треш? – вскинула брови Фифа.

– Вы… вы хорошо знаете свою повариху? – вопросом на вопрос ответил Треш, оседая обратно на табурет. – Откуда она у вас и как давно?

– Тебе понравилась наша худышка? Гы‑ы‑ы, – заржал Холод, но его одернула Анжела.

– Знаем ее, готовит, убирает без замечаний. Добрая и исполнительная. Рекомендовали нам ее год назад. А что не так?

– Кто привел ее? Имя?

– Господи-и! Да уж не упомню… Оружейники направили. От них в основном кадры к нам поступают. Но тебя бы, например, мы сами взяли. Пошел бы к нам, в Заслон?

– Я серьезно. Без шуток. Она предатель. Скорее всего, это человек Нумизмата, шпион в ваших рядах.

– Ну, ты сказанул, парень! Как в лужу… кхм… глянул. Какой на хрен шпион в наших перепроверяемых и надежных рядах? «Демоны»? Среди нас? Не-е. Ты явно обознался, Данила, – протяжно промолвил Холод, но выражение его лица стало напряженным.

– Простите за бестактность, но… можно взглянуть на ваши затылки? – Треш встал, сам не веря в то, какую пургу несет сейчас командирам обороны города и сослуживцам отца. «Отца-а! Доверие! Где же доверие?»

– Ну, ты, сталкер, далеко уже зашел со своими подозрениями и беготней по лесам! Уверен, что хочешь этого? – проворчал Холод, двигаясь на край дивана и убирая руку на поясной ремень.

«Опачки. Что за нервозность? Мимика. Переглядки. Внимание!»

Оба, и Фифа, и Холод, переглянулись с кривыми ухмылками на взволнованных лицах, быстрыми движениями опустили воротники камуфляжа и обнажили шеи.

* * *

Связист Оружейников отключил рацию «Ангары», старой, но надежной, как автомат Калашникова, записал сообщение и вскочил со скрипучего стула. Через три минуты он был у руководства.