— Никаких ушей не вижу! — засмеялась Чи. — Но занятие прикольное.

— Знаю, — кивнула Мияко. — Когда мой отец был жив, мы частенько коротали время, глазея на облака. Так он и называл это занятие.

— Похоже, у него было много свободного времени.

— Да, пожалуй. Когда он лежал в больнице и ждал смерти, заняться было особо нечем.

Чи почувствовала, что в горле встал комок. Она понимала, что нужно сказать «Ой, какая жалость!», но не сказала. Разные «ой!» Мияко наверняка слышала тысячу раз, и они ей поперек горла.

— Могу я тоже приходить сюда в перемены? — спросила Мияко, повернувшись к Чи.

— Конечно, можешь. Только учителям больше не жалуйся. В прошлый раз мне здорово досталось. Меня оправили чистить бассеин с теми двумя.

Мияко наморщила лоб:

— Тогда зачем ты сказала, что тебе все равно, нажалуюсь я или нет?

— Я не думала, что ты воспримешь это серьезно.

— А я вот восприняла.

Мияко легла на цистерну и закрыла глаза. Чи сидела рядом, обхватив руками колени, и смотрела на нее. Эта девушка казалась на удивление заурядной, что заинтриговывало еще сильнее. Зачем такой девушке вести престранный дневник?

Ветер зашелестел листвой. Стая черных птиц поднялась над деревьями и исчезла вдали. Настал идеальный момент сказать Мияко: «А я знаю, что ты ведешь дневник под псевдонимом МК». Чи хотела заверить Мияко, что все в порядке: «Я твой секрет никому не выдам, не беспокойся». Хотела, а озвучитьне могла — Чи боялась расстроить Мияко и потерять шанс завести подругу.

Подругу…

Чи еще никого не могла представить своей подругой, но эта девушка, Мияко… Чи чувствовала, что они могут стать друзьями, что она может ей открыться. Или не может, раз не решается даже о дневнике заговорить.

Как бы то ни было, Чи делала вид, что ничего не знает о Мияко Сумиде. Но она расскажет ей правду — потом, когда они повзрослеют и причуды вроде тайных дневников будут казаться ерундой.

С тех пор во время обеденного перерыва Мияко и Чи непременно проскальзывали на крышу побездельничать, поглазеть на облака.

Помимо частых споров о форме облаков, девушки почти не разговаривали, что прекрасно подходило Чи.

Свой дневник Чи наскучил. Новые посты она отсылала все реже и реже. Вполне естественно, рейтинг падал — записи выходили все дальше от начала, а потом их вообще перестали публиковать. Чи не расстраивалась. Ей было глубоко параллельно.

Забросив зин, Чи навсегда забросила писательство. Ее творений никто не хватится. Жизнь идет своим чередом и без «Ярких будней старшеклассницы».

Тем временем МК стала безоговорочным лидером среди диаристов. Отдельные авторы пытались копировать ее стиль, но не годились ей в подметки. Рядом с творениями МК их опусы казались ущербной некондицией.

* * *

В один прекрасный день «Тайные дневники» вдруг исчезли. Чи подумала, что доставка задерживается из–за временных проблем в типографии или на почте, но ошиблась. Она позвонила в редакцию, но трубку никто не брал. Деньги за продление подписки вернулись. Чи обошла книжные, где продавали этот зин, но никто не знал, в чем дело. Цо слухам, владе лец зина увяз в долгах и прятался от «черных» кредиторов. Еще болтали, что зин перекупило крупное издательство. Только кому нужен дешевый зин, публикующий анонимные дневники? На разумное инвестирование не похоже.

Чи не слишком интересовалась подробностями. Нет, она, конечно, расстроилась, ведь этот зин привел ее к Мияко. Но теперь они дружили, и потребность в «Тайных дневниках» отпала. Чи радовало, что она одна разгадала тайну МК, но не решалась сказать Мияко правду: она слишком боялась ее потерять.

По этой причине до самой смерти Мияко Сумида не узнала, что Чи Оно известна ее тайная ипостась.

В Кицуяме утро наступало быстрее, чем в Токио. Будильники не требовались. В раннюю рань деревню будили петухи.

Открыв глаза, Чи не сразу поняла, где находится. Лампа с бумажным абажуром казалась незнакомой. «Ах да, я же в клинике у мисс Суги!» Чи встала и потянулась. Теплое солнце заглянуло в окно и осветило комнату, застланную татами. Чи свернула футон и убрала в шкаф, потом достала из рюкзака полотенце и чистую одежду.

Когда Чи выбралась из комнаты, Рюсоэй, ‚уже полностью одетый, зажимал переносицу большим и указательным пальцами. Глаза у него покраснели.

— Ты плохо спал?

— Нет, не плохо, а мало. К новому месту еще не привык, — пояснил Рюсэй. — Ну, давай, увидимся!

— Угу.

Чи вышла в коридор и как следует осмотрелась. Все окна раскрыли настежь. Деревянный пол больше не казался холодным — напротив, босым ногам Чи было тепло, Выглянув в окно, Чи увидела стаю щебечущих итиц, которые искали еду на травянистых участках, Местные жители, захватив Детей, направлялись на поля. Кто-то нес сельхозинструменты, кто то гнал скот,

Из комнаты вышла мисс Суги в лиловом кимоно с длинными, подвязанными тасуки[9] рукавами.

Доброе утро! — проговорила она. — Ты хорошо спала?

— Да. — Чи пришло в голову,.что надо было встать пораныие и помочь мисс Суги. — Простите, я скоро буду готова.

— Не спеши. Ты наверняка устала после вчерашнего путешествия, да и сегодня твой первый день.

Извинившись, Чи отправилась в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Длинные локоны сбились и перепутались. Как же она вчера это не заметила?

Чи засмеялась: «Смотри, во что ты превратилась после одного дня в походе!»

Только это был не поход, а скорее паломничество.

Чи разделась и открыла кран. Полилась холодная горная вода. Чи зажмурилась и подумала о Мияко Сумиде. Как молоды и беззаботны они были, когда лежали на цистерне с водой и смотрели на облака. Те дни сейчас казались далекими, а их события — нереальными.

Чи намылила руки. Если бы тогда, в прошлом, она сказала Мияко, что знает про ее МК-ипостась, могло это что–то изменить? Мияко наверняка устыдилась бы, что Чи рассекретила ее и что узнала про сочинительство престранных историй.

Нет, Мияко отреагировала бы не так. Она покраснела бы, но не от стыда, а от злости. Она расценила бы догадку Чи как вмешательство в свою личную жизнь и заподозрила бы, что в этом причина их неожиданной дружбы. Да; скорее получилось бы так. Но потом Мияко сменила бы гнев на милость и они остались бы подругами? Если да, то открылась бы ей Мияко и рассказала бы, в чем ее беда, пока не стало слишком поздно?

Чи обещала себе не плакать после похорон, но в свое первое деревенское утро не сдержалась. Слезы утекали в сток ванной вместе с водой. Чи понимала, что задерживаться нельзя: ее ждали Рюсэй и мисс Суги, — но показываться им в таком состоянии не желала.