Я согласно кивнула, и Ден начал диктовать послания каждому в отдельности:

– Алексу скажешь: «Мне нужна помощь. Ден – осёл, признал. Более тридцати процентов – грабёж, договоримся. Придём все, выпиши пропуск. Через четыре дня у Ким, не опоздай. Время отправлю». Повтори.

– Дену нужна помощь, он признает, что осёл…

– Я не так сказал, – оборвал Ден. – Ещё раз слово в слово.

Пришлось повторить сообщение дословно, хотя разницы я никакой не видела. Удовлетворённо махнув головой, хакер продолжил:

– Максу: «Брат отдаст, позвонит. Через четыре дня сядь на хвост Косолапова. Захвати Жукова». Ребятам: «Не вмешиваться. Леся, перед свиданием потрудись перед зеркалом, ты должна обворожить любовника».

Я повторила сообщения, и Ден остался доволен. Прежде чем нас опять развели по разным сторонам, едва уловимым движением он дёрнул меня вверх, наполняя силой и увлекая за собой, переходя скоростной порог восприятия сотрудников ЦРУ.

– Ника, милая, я без тебя не выберусь, – шепнул Ден, понимая, что теперь никто нас не слышит. – Будь сильной и ничего не бойся. Я обязательно вернусь, главное – верь только мне.

Быстрый поцелуй, и мы вновь оказались в темноте Даркнета. Кажется, никто и не заметил нашего секундного отсутствия. Приятная мысль, что поступок Дена был продиктован романтическими чувствами, развеялась после странного ощущения силы. Увидев на своём запястье маленький браслет, я поняла, что хакер прицепил ко мне ряд дополнительных приложений для облегчения работы в сети и усиления защиты.

Вспышка света перед глазами – и мрачные стены подвала вновь передо мной. Параллельно отключился и похититель; он заново оглядел моё лицо, оценивая повреждение в области виска.

– И как это хакер догадался о травме? – процедил мужчина через маску.

– Что-то не так? – насторожился громила в армейских ботинках.

– Оказывается, чёртова девчонка не может работать в Сети, видите ли, у неё сотрясение мозга, и она сильно напугана, – недовольно откликнулся похититель.

– Сейчас мы это исправим, – громила свирепо сверкнул глазами, схватил меня за волосы и, протащив по полу, швырнул на тощий матрас. – Я заставлю тебя быть покладистой, тварь.

Не успела я понять, что происходит, как сверху навалилось громадное туловище, придавливая к полу, не позволяя сделать вдох. Грубая рука задрала вверх толстовку и резко дёрнула ремень на джинсах вниз. Я завизжала, пытаясь вырваться, но громила лишь сильнее прижал меня к матрасу, не давая ни малейшего шанса пошевелиться под его тяжёлым телом. За попытку откусить насильнику ухо я получила болезненный удар под рёбра, отчего перед глазами вновь стало темнеть.

– Эй, друг, остынь, – раздался голос похитителя, – этот визг мешает мне сосредоточиться.

– Сейчас исправим, – прохрипел громила, зажимая мне рот огромной ладонью. Дышать стало совсем нечем. Тело моё изгибалось в бессмысленных попытках сопротивления, но силы были неравны.

– Оставь её, я сказал! – с раздражением в голосе приказал второй мужчина. – Девчонке ещё нужно передать сообщение в Эпсилион подельникам Дена.

– Самое время научить её быть паинькой и беспрекословно исполнять приказы, – рыкнул громила с отвратительным треском раздирая тоненькую майку на моей груди.

– Ты не понял?! Я сказал, оставь её!

Тяжеловесное тело на мне недовольно дёрнулось, не желая выпускать добычу, громила хрипло дышал через маску, безумным огнём пожирая мою полуобнажённую грудь.

– Хватит! – рука второго мужчины опустилась на плечо громилы, отталкивая его в сторону. – Иди проветрись. Я сам с ней разберусь.

Скрипя зубами, громила нехотя поднялся с матраса, окидывая меня очередным плотоядным взглядом, но напарник закрыл ему обзор своим телом, подталкивая к лестнице.

Громила ушёл, стуча армейскими сапогами по железным ступеням, а я, свернувшись в позе эмбриона, трясясь всем телом, тихо скулила, стараясь забыть предыдущие кошмарные минуты. Второй похититель присел на корточки рядом, накрывая меня одеялом. От мысли, что сейчас и он коснётся меня, я зажмурилась, по телу опять побежала судорожная волна. Мужчина тут же убрал руку и выругался. Я слышала, как он поднялся по лестнице и закрыл за собой дверь, оставляя меня одну в полумраке серого подвала. Над головой раздались голоса громилы и его напарника, они ругались, о чём-то споря, но мне было это абсолютно безразлично. Закутавшись в тонкое одеяло, совершенно не спасающее от озноба, в котором билось моё тело, я провалилась в спасительную темноту.

Не знаю, сколько я блуждала в пустоте, прежде чем до сознания стали долетать звуки. Сначала звон бьющегося стекла, следом крики вперемешку с выстрелами, топот тяжёлых ботинок, а потом спокойный голос совсем рядом.

– Вероника, девочка, как я рад, что нашёл тебя. Открой глазки, Вероника, всё закончилось.

Январское холодное солнце ласково светило в окно, украшенное витиеватым морозным узором. Лёгкое и тёплое одеяло обнимало моё нагое тело, нежно лаская шёлком постельного белья. Первые минуты после пробуждения я боялась открыть глаза и вновь оказаться в полумраке серого подвала, прижатой громадным телом к рваному матрасу.

Воспоминания обрывками всплывали в сознании. Вот меня поднимают и прижимают к себе сильные руки, бережно закутывая в одеяло. Вот ведут по тёмному коридору, где в луже крови раскинуто громадное туловище в армейских ботинках. Мне осторожно прикрывают глаза ладонью и мягко просят не смотреть на страшную картину. Вот я уже рыдаю в машине, прижавшись лицом к груди агента Вотанина. Это он меня отыскал и спас. Именно он отвез меня в больницу и показал врачу. Я помню, как не хотела его отпускать, пока доктор проводил осмотр, делал томографию головного мозга и ставил какие-то уколы. Помню, как ласково улыбнулся Вотанин, дав слово остаться со мной рядом и никогда больше не терять. В памяти запечатлелся эпизод, как он положил в карман доктору денег, шепнув что-то на ухо. Смутно припоминаю, как он привёз меня в какой-то дом и на руках донёс до спальни. Очередное воспоминание заставило щёки вспыхнуть огнём: в нём агент снял с меня разорванные джинсы и майку, осторожно опуская в горячую ванну с ароматной пеной.

– Извини, резиновой уточки нет, – усмехнулся тогда он.

– Зачем уточка? – сквозь муть в голове спросила я, почему-то в тот момент совершенно не смущаясь агента. Наоборот, я боялась остаться без защиты его сильных рук.

– Когда детишек купают, непременно дают резиновую уточку, чтобы они не плакали, – Вотанин выдавил шампунь на свою ладонь и намылил мне голову, стараясь не задеть место ушиба. – Ты же не будешь больше плакать?

– Не буду, – пообещала я, перед глазами всё плыло, видимо, действовал сделанный доктором укол.

– Только не засни в ванной, а то утонешь. Мне генерал башку за тебя оторвёт, – предупредил агент, окатив прохладной водой, смывая остатки пены, помогая встать и заворачивая в махровое полотенце. Как оказалась в постели, я уже не помнила.