— Очень плохи, — безнадежно сказала Жизелла.

— Я не могу просить Виктора…

— Мы как-нибудь выкрутимся. Может быть, мы все переедем жить в дом твоих родителей, но это только сплотит нас, верно?

Рози, казалось, вот-вот расплачется.

— Я так скучаю по всем вам. И я чувствую себя ужасно, Жизи. Утренняя тошнота и чувство вины, что я не с вами… Мне хочется свернуться калачиком и поплакать.

— Хочешь, я прилечу к тебе?

— А ты сможешь? Я имею в виду стоимость перелета…

— Но это будет выглядеть подозрительно, словно я хочу сбежать из страны. За нами наблюдают. Возможно, они сейчас слушают наш разговор. Это просто кошмар, Рози. Тебе повезло, что ты можешь оставаться в стороне от всего этого.

— Но я чувствую себя ужасно из-за этого. И скрывать беременность от мамы? Она захочет приехать, но у нее нет денег на дорогу. В любом случае никто из вас ничем мне не поможет.

— Я могу держать тебя за руку, — предложила Жизелла.

— Да. Виктор уже почти устал от моих проблем, я думаю.

— Он с тобой?

— Нет. Он на работе.

— Рози… у тебя только утренняя тошнота? Потому что ты выглядишь… — Жизелла внимательно вглядывалась в ее бледное лицо. — Ты любишь его?

Рози закрыла глаза.

— Это просто случилось. Я не собиралась беременеть. Я знаю, мы обещали друг другу…

— О мой бог, Рози, я не осуждаю тебя. Я спала с Кейном. Я знаю, как это случается. Это был глупый пакт. Просто я хочу сказать, что если ты не любишь его… Времена бабушки давно прошли. Ты можешь вернуться домой, и мы позаботимся о тебе.

— Как? — Рози была на грани истерики. — «Барси на Пятой» больше не будет. Виктор говорит, что откроет для меня магазин, когда я буду готова к этому. И ради ребенка я должна дать шанс нашему браку. Я хочу сказать, бабушка вышла за дедушку по необходимости, ведь так? Это может сработать.

— Нам нужно поговорить об этих серьгах.

— Я знаю, но, по-моему, меня сейчас стошнит. Я должна идти. Прости, что выложила все тебе и попросила держать это в секрете. Но мне нужно было выговориться. И будет лучше, если все будут думать, что я все еще под надзором полиции.

— Если хочешь. Я люблю тебя. Мне тебя очень не хватает.

— Мне тоже.

Она выругалась и извинилась, а потом повесила трубку.

Жизелле хотелось плакать, и она испытывала зависть. Она точно не была беременна. Но влюбиться и родить детей одновременно с Рози было ее мечтой. И она чувствовала, что Рози начинает новую жизнь уже без нее.

Пошло все к черту! Она поедет в Будапешт, и ей наплевать, что об этом подумают.

Конечно, ее банковский счет не потянет эту поездку. Но она что-нибудь придумает. И тут ее взгляд упал на кольцо, которое Рози сделала для нее.

Она отложила лэптоп в сторону и оделась, чтобы отправиться в ломбард.

Жизелла села в такси, предварительно позвонив брокеру с хорошей репутацией, с которым она была лично знакома.

Джерри, владелец ломбарда, был опытным и справедливым оценщиком. Они быстро завершили свои дела и уже пожимали друг другу руки на прощание, когда в дверь вошел новый посетитель.

— Кейн? — Ее сердце перевернулось в груди.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Я первая спросила.

— Я ехал к тебе, когда увидел, что ты садишься в такси. — Он посмотрел на ее кольцо, все еще лежавшее на черной бархатной подложке. — Что ты делаешь? Ты не можешь продать это!

— Мне нужны деньги, чтобы поехать к Рози…

— Она все еще в Венгрии? — Он достал портмоне и положил на стойку свою кредитную карточку. — Сколько ты за него хочешь?

— Ты не можешь купить его. — Она показала ему квитанцию. — У меня есть месяц, чтобы выкупить его обратно, — эй!

Кейн выхватил квитанцию у нее из рук и вручил ее Джерри. Потом взял кольцо и надел его ей на палец.

Жизелла расслабилась, когда кольцо оказалось на ее пальце снова. Она уже распрощалась с ним и теперь была рада, что ей не придется этого делать.

— А теперь я отдам тебе вот это. — Она достала из кошелька пачку денег.

Но Кейн проигнорировал деньги и открыл перед ней дверь.

— Моя машина вон там. — Он взял ее за руку, и они быстро нырнули на заднее сиденье. — Какого черта ты собралась сделать это? — Он выглядел по-настоящему сердитым. — С Рози все в порядке? Почему она еще не вернулась?

Она вздохнула.

— Это долгая история. С ней все в порядке. Она не в тюрьме. Дело закрыто. Но она вынуждена оставаться там, а я… я очень скучаю по ней.

— И у тебя так мало денег, что ты собиралась продать кольцо, которое она сделала для тебя.

— Перестань орать на меня! Я не хотела этого делать. Но это одна из немногих вещей, которая не заморожена в связи с расследованием.

— Ты могла прийти ко мне. Попросить меня помочь тебе.

— Ты знаешь мое отношение к этому, а я знаю твое. Вот. — Она протянула ему деньги.

Он мрачно посмотрел на нее, взял пачку купюр у нее из рук и засунул в ее все еще раскрытую сумочку. Потом положил сумочку ей на колени.

— Почему ты здесь?

— Я хотел увидеться с твоей матерью. Она дома?

— Мама? Нет. Она одна из немногих в нашей семье, кто сохранил работу. Зачем ты хотел видеть ее? У тебя появилось страстное желание выслушать лекцию об истории феминизма?

— Этот сарказм… — протянул он.

— Что насчет него?

— Мне его не хватало.

Она уставилась на него, но они уже подъехали к ее дому, и он вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу.

— Кофе? — спросила она, впустив его в дом и направляясь прямо на кухню.

— Вы уволили вашу экономку? — спросил он, идя следом за ней.

— У нее выходной. Мама сказала ей, чтобы она присматривала себе другое место, на всякий случай. Бабушка может переехать сюда и продать свою квартиру. Мы пока еще не решили, как будем действовать.

— Дела плохи.

— Да уж, — вздохнула она. — Большая часть собственности «Барси на Пятой» заморожена. Мы не знаем, как надолго.

— Мне хотелось бы, чтобы ты позвонила мне, Жизелла.

Она закончила молоть кофе, а потом мрачно сказала:

— Ты знаешь, почему я не могла позвонить тебе, Кейн. Я не могла ничего попросить у тебя, потому что ты подумал бы, что я пользуюсь нашими… отношениями.

Молчание.

Она нажала на кнопку кофемашины.