Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ничего. Ты ведь знаешь, как хорошо я плаваю. А ктоубил Джессику?
— Не знаю, — растерялась мать. — Вот мистерЛеру был там. И мистер Дронго тоже.
— Странно, — вслух сказала Клэр, — сейчас,наверно, все будут переживать. И Берндт, и Томас, и лорд Столлер…
— Хватит, Клэр, — резко перебила ее мать, —твои фантазии иногда заводят тебя слишком далеко. Мне это совсем не нравится.
— Это не фантазии, — упрямо возразила дочь.
— Клэр, — снова перебила ее мать, — будьдобра, попридержи язык. Я миллион раз тебе говорила, что нельзя вести себяподобным образом.
— Я только хотела сказать про наше вчерашнееприключение…
— Больше не желаю тебя слушать.
Джерри повернулась и пошла к дому. Леру, чуть подумав,побежал за ней, очевидно, пытаясь успокоить женщину. Дронго остался рядом сКлэр. Они медленно шли к дому.
— Что вы имели в виду? — спросил Дронго. —Почему вы считаете, что здесь все лицемеры?
— А вы не такой? — вызывающе нагло спросила Клэр. —Думаете, вы святой, а остальные подлецы? Все вы одинаковы.
— Мне жаль, что у такой молодой девушки такоепревратное впечатление о людях, в том числе о мужчинах.
— Какие мужчины? — презрительно сморщила носикКлэр. — Мужчин не осталось. Только двуногие самцы. И джентльменов давно неосталось. Перевелись. Сейчас остались только граждане. Налогоплательщики ивыборщики.
— Не уверен, что ваши слова можно применить ко всеммужчинам нашей небольшой колонии.
— Ко всем, — отвернулась она. — Думаете, я незамечаю, как вы все смотрите на мою мать? Каждый из вас норовит оказаться в еепостели. Думаете, я ничего не знаю? Вам ведь все равно, Джерри или Джессика.Лишь бы рядом была женщина.
— Мне не все равно, — ответил Дронго. — И яникогда не руководствовался примитивной психологией животного.
— Вы не лучше других, — отмахнулась Клэр. —Думаете, я не знаю, куда ходила Джерри? Она прошла прямо к вашей комнате. Явидела, как она шла по коридору. Я все видела.
— Вы можете не поверить, Клэр, но между мной и вашейматерью ничего не было. Уверяю вас, что мы просто разговаривали.
— Только не говорите мне, что вы к ней равнодушны.
— Не скажу. Ваша мать красивая женщина. Но между намидействительно ничего не было.
— Не было, — она вдруг остановилась. Взглянула емув глаза. — Поцелуйте меня, — неожиданно потребовала Клэр. — Чеговы ждете? Я разрешаю.
— Этого мало, — усмехнулся Дронго.
— В каком смысле — мало? Вы хотите со мной переспать?
— Боюсь, что ваши манеры больше подходят для азиатскогобазара, — пробормотал Дронго. — Я имел в виду, что не целую женщин поих желанию.
— Как это не целуете?
— Для этого она должна понравиться мне как минимумнастолько, чтобы я захотел ее поцеловать.
— А я вам не нравлюсь?
— Нравитесь. Но этого недостаточно. И поэтому не нужнозаниматься глупостями. Идемте быстрее к дому, вы замерзнете.
Они поспешили к дому и, войдя на кухню, обнаружили тамтерпеливо поджидающих их Джерри и Мориса Леру. Несмотря на три часа ночи, накухне хозяйничала Илена, очевидно, спустившаяся сюда из своей комнаты.
— Тебе нужно выпить горячего кофе с молоком и лечь впостель, — приказала Джерри, — я пойду в гостиную и посмотрю, как тамдела. Берндту очень плохо. Он бедняга так страдает. Морис, пойдем со мной.Может, мы вместе успокоим его.
Когда они вышли, Клэр фыркнула от возмущения.
— Жаль Джессику. Но они напрасно так убиваются.
— Почему?
— Она никогда не любила Берндта, — нагло заявилаКлэр.
Илена протянула ей кружку горячего кофе с молоком. Клэрвзяла кружку и обхватила ее ладонями, согревая обе руки.
— Она его не любила, — упрямо повторила Клэр.
— С чего вы взяли? — поинтересовался Дронго.
На кухне было тепло и уютно. Присутствие Илены придавалосмысл и начищенной до блеска посуде, и сверкающим белым кухонным полкам.
— Вчера ночью мы катались с ней по морю, —загадочно сказала Клэр. — Думаете, мы только катались по морю?
— Не знаю. Мне говорили, что Джессика поспорила сосвоим мужем и, забрав вас, каталась всю ночь на яхте, которой управлял Фатос.
— Вот именно, — поморщилась Клэр. — А насамом деле мы не катались. Сразу взяли курс на архипелаг. И знаете, почему мытуда поплыли? На берегу нас уже ждал лорд Столлер. Джессика считала, что язаснула в каюте, и даже не посмотрела, что я делаю. А я видела, как они разговаривали.Это был разговор двух неравнодушных друг к другу людей.
— Неужели они целовались? — пошутил Дронго.
— Не целовались, — презрительно сказалаона, — они о чем-то спорили. Я не могла разобрать, о чем. Но говорилинедолго. Минут пятнадцать. А потом она вернулась. И мы сразу отплыли. Я заснулаи проснулась, когда мы вышли в море. И Джессика всем сказала, что мы каталисьпо морю.
— Очень интересно, — пробормотал Дронго, и в этотмомент на кухне появилась Плема Порубович, спустившаяся сюда по крутой служебнойлестнице.
— В этом доме никто не спит, — пожаловаласьона, — такое ощущение, что все страдают бессонницей. Я приняла таблетку ивсе равно не могу заснуть. Все бегают, шумят, кричат, ругаются. Врываются к намв комнату. Тоже мне немецкое гостеприимство.
— Извините, — сказал Дронго, — но у наснесчастье. Погибла супруга Берндта Хаузера.
— Как это погибла? — взвизгнула Плема. — Чтозначит погибла? Ее убили?
— Она упала с насыпи у бассейна, — пояснил Дронго,не считая возможным вдаваться в детали.
— Я же говорила, что здесь нельзя оставаться! Какойужас! Люди уже разбиваются на ровном месте. Просто кошмар. Милочка, —обратилась она к Илене, — дайте мне бутылку воды. Только закрытую бутылкуминеральной воды без газа.
Илена, поняв, что от нее требуется, достала бутылку воды.Плема забрала бутылку и уже собиралась подняться к себе, как Дронго ееостановил.
— Миссис Порубович, задержитесь еще на минуту. Вы ведьврач по профессии. Скажите, пожалуйста, после вчерашнего отравления лордСтоллер мог найти в себе силы выйти на улицу? Хотя бы на несколько минут?
— Вы спрашиваете или утверждаете?
— Конечно, спрашиваю.
— Ни на одну минуту, — громко заявила ПлемаПорубович, — он бы даже не смог спуститься. Его организм не выдержал быподобной пытки. Я могу расписаться под своими словами. И если Джессикадействительно упала сама, то очень жаль. Она была нормальной женщиной. Может,единственной нормальной в этом сумасшедшем доме.