— Запомнила вас! Да говорю же вам, она по вас с ума сходит.О, вы вернулись, Эмори! Как раз вовремя, чтобы выпить. Джо сейчас принесет. Каквы себя чувствуете?

— На миллион долларов! — ответил Хейл.

— Вон Розалинд. Она здорово играет в шары. Готова биться об заклад,что она когда-нибудь разорится, играя в них в дневные часы, когда у насзатишье. — И Мэрилин выразительно посмотрела на меня, улыбаясь.

— Извините меня, — сказал я и направился к аттракциону.Краем глаза я видел, как Мэрилин сделала знак Розалинд.

Я бросал уже третий шар, когда заметил, что Розалинд стоитрядом со мной.

— Что ты сделал с ней? — спросила она.

— А что?

— Она позволила мне заняться тобой.

— Я дал ей понять, что с ней там сидит денежный мешок, —ответил я.

— Это правда?

— Возможно.

— Он твой приятель?

— В некотором роде, а что?

— Да ничего, просто спрашиваю.

Я закончил игру, опустил монету в щель и нажал на рукоятку.

— Хочешь попробовать? — спросил я Розалинд.

Она начала бросать шары. Джо подошел и со значением посмотрелна меня.

— Пару напитков, — приказал я. — Что ты будешь пить?

— То же, что всегда. Этот парень, Джо, все понимает. Незанимайся ерундой, просто принеси мне холодного чая. Тебе заплатят.

— А вам что? — спросил меня Джо, ухмыляясь.

— Джин и «севен-ап».

Мы с Розалинд выпили, и она спросила:

— Ты возвращаешься к ним за столик?

— Возможно.

Мэрилин хочет, чтобы я оставалась с тобой.

— Почему бы и нет? Пойдем, познакомишься с Эмори.

— Ты не сердишься?

— Из-за чего?

— Ну, из-за Мэрилин. Ты ведь на самом деле не увлекся ею,нет?

— Идем, присоединимся к компании, — ухмыльнулся я.

— Ты надул Мэрилин?

— Почему ты так решила?

— Несколько минут назад она метала в меня стрелы, когда ейпоказалось, что я заигрываю с тобой. А теперь вдруг подает мне знак, чтобы япродолжала.

— Обстоятельства изменились.

— Дональд, — заметила девушка, — ты загадочный человек.Скажи, что тебе нужно?

— Ничего такого, что может тебе повредить.

Она взглянула на меня и сказала:

— Готова поклясться, что ты не поступишь с девушкойнечестно.

Я ничего не ответил. Мы подошли к столику.

Мэрилин небрежно произнесла:

— О, привет, Розалинд. Это Эмори — мой приятель.

Мистер Эмори… Смит.

— Здравствуйте, мистер Смит, — сказала Розалинд.

Хейл встал и поклонился. Я пододвинул Розалинд стул. Мыуселись.

Мэрилин сказала, обращаясь к Хейлу:

— Мне не нравится говорить об этом. Давайте сменим тему.

— О чем это вам не нравится разговаривать? — поинтересовалсяя.

— О том, что произошло сегодня утром, — ответил за МэрилинХейл.

— А что произошло утром?

— Мэрилин слышала выстрел, которым был убит адвокат.Помнишь, ты читал об этом в газетах?

— О!

— Она возвращалась домой около трех часов утра…

— В два часа тридцать минут, — поправила его Мэрилин.

Хейл нахмурился.

— Как? Ведь вы же сказали мне, что это было между двумятридцатью и тремя.

— Нет, я посмотрела на часы. Это произошло через одну-двесекунды после двух тридцати.

— Вы посмотрели на ваши наручные часы?

— Да.

Он протянул руку, взял ее за кисть и взглянул на усыпанныебриллиантиками часики.

— Бог мой, какая прелесть!

— Правда?

— Думаю, тот, кто сделал вам такой подарок, очень вас любил.

Мэрилин расстегнула браслет, и Хейл стал вертеть часы впальцах.

— Очень красивые часы, — восхищенно приговаривал он, —очень, очень красивые!

Я сказал, обращаясь к Розалинде:

— Ну что еще здесь делать? Здесь ведь не танцуют?

— Нет, но будет представление.

— Когда?

— Начнется с минуты на минуту.

— Вон Джо смотрит на твой пустой стакан, Розалинд, —рассмеялась Мэрилин.

— Еще минута, и он сможет посмотреть и на мой, — подхватилХейл. Он допил свой напиток и, щелкнув пальцами, окликнул официанта: — Эй, Джо!

Официант не заставил себя ждать.

— Наполнить тем же самым? — спросил он.

— Да, тем же самым, — сказал Хейл, все еще вертя в рукахчасы Мэрилин.

Джо принес выпивку. В зале приглушили свет.

— Начинается представление. Вам понравится, — сказала Мэрилин.

Посетители заскрипели стульями, устраиваясь поудобнее. Вышладевушка с профилем египтянки, в коротких штанишках, расписанных иероглифами, иразукрашенном таким же образом бюстгальтере. Она села, скрестив ноги, на полу истала сгибать под углом руки, выставляя локти. Публика зааплодировала. Следомвыскочил чрезвычайно оживленный мужчина и произнес в микрофон несколькосомнительных острот.

Выступила со своим номером стриптизерша, закончив егопосреди голубой кучки сброшенной на пол одежды. Она вызвала бурную овацию. Вкруг вернулась египетская танцовщица в платье цвета травы и с искусственнымцветком гибискуса в волосах. Парень, который произносил монолог в микрофон,наигрывал мелодию, а она исполнила новые вариации гавайского танца «хула».Когда свет снова зажегся, Хейл передал Мэрилин ее часки, которыми забавлялся вовремя представления.

— Это все? — спросил я.

— Нет, что вы, — ответили девушки. — Через минуту-другуюпредставление продолжится, а пока мы можем попросить наполнить наши стаканы.

Джо наполнил их. Хейл послал мне через стол улыбку человека,умудренного опытом.

— Прекрасно проводим время, — сказал он. — Лучшие в миредевушки и лучшие в мире напитки! Когда вернусь в Нью-Йорк, соберу всех своихдрузей и угощу их напитками, которые употребляют в Новом Орлеане.