Светоч облизал пересохшие губы, — рассказывать?

— Во, заговорил! — Обрадовался Кузьма. — Рассказывай, как зовут вначале.

— Све… Светоч? — Тихим голос произнес пленник.

— Света-Светоч. — Семен заржал. — У меня жену так зовут, Света. Выходит, вы с ней тезки.

Светоч не понял причин для смеха. Его имя казалось ему обычным и женщинам оно никак не шло.

— Тьфу, сектанты. — Плюнул Кузьма. — У них, что не имя, то обязательно какое-то блаженное, как для юродивых. Помнишь, мужики рассказывали про какого-то… — он защелкал пальцами, силясь вспомнить, — как там его, думал никогда не забуду, а, Радомысл.

— А я слышал, одного звали Смехозавр. — Смеясь, произнес мужчина в клетчатой рубашке.

— Да не Смехозавр, а Смехозар. — Исправил его Семен. — Отличное имя для комика. Был бы поваром, звали Борщеславом или Макарондием. Вот тебя бы в городе звали Медомыслом.

— А тебя как? Яйцерезославом? Или Кастратием?

Мужчины снова принялись смеяться, беспричинно для Светоча.

— Может, ему водки дать, а то он бледный какой-то? — Предложил Кузьма. — Порозовеет.

— Да хватит уже придумывать. Сдадим, как есть. Неизвестно еще, можно ему алкоголь или нет. Вдруг у них там уже генетические изменения настолько значимые, что водка стала ядом.

— Водка яд? — Усмехнулся Кузьма. — Скажешь тоже. У меня тесть однажды отравился кислым молоком. Сделал всего пару глотков и чуть не умер от обезвоживания. Вот это был яд, а водка это напиток для установления доверительных отношений и расширения границ познания мира.

— Алкаш ты, Кузя. — Усмехнулся мужчина в клетчатой рубахе. — Но с философией.

— Неправда, не алкаш. У алкаша одна цель, напиться в зюзю и забыться, а меня алкоголь на всякие высокие вещи подбивает.

— Какие же? — Усмехнулся Семен.

— Поэзия. — Гордо подняв подбородок, сообщил Кузьма. — О природе пишу, о том, что вижу.

Его признание рассмешило товарищей. Они даже забыли о Светоче.

— А ну-ка, прочти что-нибудь. — Предложил Семен. — Надо же, всю жизнь тебя знаю, а тут такие дела.

— В другой раз. Мне нужен настрой.

— А сочинить можешь? — Спросил Семен.

— Я же говорю, только под вдохновение, а для него нужен настрой. — Скромно признался новоявленный поэт. — Ладно, вот набросок. Поймали лихие стрелки, бойца, явившегося к нам с того света. Как зайца словили в силки, а звали его мальчик Света. — Выдал он рифмованный перл.

Секундный ступор прервался громким смехом.

— Ну, ты мастер рифмоплет. — Кузьма вытер слезы. — Мальчик Света с того света.

С улицы раздался шум подъехавшей техники, стук дверей.

— О, кажись, военные приехали. — Мужчина в клетчатой рубашке пошел открывать дверь.

У Светоча захолодело внутри, и снова появились признаки мышечного спазма. Он представил, что ему сейчас станут отрезать голову безжалостные люди. В помещение вошли двое в почти такой же форме, как и у него самого.

— Вот он, диверсант. Полез на антенну, и мы сразу засекли его сигнал. Ничего не говорит, то ли от страха, то ли у него чип блокирует мышечную активность. — Доложил Кузьма. — Смог только имя свое назвать.

— А ну-ка рассмеши. — Попросил военный.

— Светоч. — С нескрываемой иронией произнес имя Кузьма.

Смешно стало всем.

— Удивительно, что он все еще живой. — Военный сел на корточки перед пленником и оттянул ему веко. — Зрачок нормальный. Я думаю, он с одного из летательных аппаратов, которые сбили утром. Выходит, что он жив больше десяти часов.

— А чего ему умирать? — Спросил Семен. — Мы его не трогали.

— Когда у них теряется связь с центром, включается режим самоликвидации. Если не заглушить сигнал, они живут около двух часов, а потом бац, и разрыв брюшной аорты. Эй, Светоч, расслабься. — Военный постучал его по щекам. — Тебе что бракованный чип вшили.

Он полез расстегивать китель. Светочу вдруг стало страшно, что тот увидит кулон, подаренный Коломбиной, и заберет его. А он не мог допустить этого, чувствовал, как в нем в унисон бьются их сердца. Попытался помешать военному, но словил жесткий подзатыльник.

— Чего ты там прячешь? — Военный полез под китель с большей настойчивостью. — Ничего чего себе, старлей, глянь, что у этого блаженного на шее.

Другой военный нагнулся посмотреть на кулон, лежавший в руке напарника. Тот сдвинул его верхнюю часть в сторону, обнажив под ней электронную плату.

— Это же глушилка, но сделанная явно не у нас. — Старлей повертел кулон в руках. — Откуда он у тебя, парень?

Светоч молчал, изображая нервный ступор, боялся выдать Коломбину, веря, что она понятия не имела о предмете, который подарила.

— Лучше расскажи сам, иначе придется делать это под сывороткой правды. А после нее не каждый человек способен остаться нормальным.

— Мы его забираем. — Произнес военный. — Спасибо, что задержали. Фрукт, похоже не простой. Спасибо за бдительность, мужики.

— Да не за что. Забирайте, не жалко. Хорошо, что не бешеный оказался и собак не покусал. — Пошутил Семен. — А то в том году бешеные корсаки одолели.

Светоча насильно поставили на ноги и выволокли из дома. Он хотел идти сам, но ноги не слушались. Его усадили в салон большого автомобиля, похожего на грузовик, который водила Коломбина. Один военный сел за руль, второй рядом со Светочем. Дорога в шумном и неторопливом автомобиле заняла около получаса. Остановилась машина у широких ворот. Светочу помогли выбраться и потащили дальше.

Провели через небольшое здание с турникетом. Потом через ночной парк, в котором пели ночные птицы и завели в подвал здания, чем-то напоминающий здание с жилыми модулями своей неказистой геометрией.

В ярко освещенном подвале, пропитанном неприятной вонью, находились люди в пятнистой форме и белых халатах.

— Так, так, живой экземпляр. — К ним подошел мужчина в халате с седой аккуратной бородкой. — Какая удача. Сейчас медсестра приготовит укольчик, и мы посмотрим, что у тебя внутри зашито. — Произнес он, внимательно рассматривая Светоча. — Что там ваш силиконовый царь придумал нового, чем еще окольцевал своих слуг.

— Вы только не убейте его. — Попросил военный. — Мы очень рассчитываем допросить его после.

— Глупая затея. — Ответил мужчина в халате. — Что он может знать? Он же винтик. С таким же успехом можно допрашивать пылесос или стиральную машинку.

Девушка, прикрытая маской до черных глаз, почти таких же, как у Коломбины, сделала Светочу укол в здоровое плечо.

— Сейчас мышечный спазм ослабнет. — Пообещала она приятным голосом.

— Мы настаиваем, чтобы вы проявили осторожность. — Не унимался военный.

— Ну, разумеется. Я это и без вашей просьбы сделаю. Вообще, надо беспокоиться не о том, чтобы я его случайно не зарезал, а том, как он переживет ломку после отключения чипа.

— А что, от этого бывает ломка? — Военный слышал об этом впервые.

— Представьте себе, что вы живете с этим чипом всю жизнь. Что он является неотъемлемой частью