польская армия участвует и Первый Белорусский фронт, но у меня свое задание. Я остаюсь тут. Немало немцев в леса ушли, вот и буду помогать их обнаруживать и уничтожать. Михайлов не хотел проблем в тылу, серьезно к этому отнесся. Как закончу, сразу на передовую, помогать в наступлении, выявляя засады, резервы. В общем, обычная разведывательная работа. Я подчинен знакомому генералу, он и отвечал за чистку тылов, мы уже работали вместе, вполне нормально, и вот по выходе из штаба – он сворачивался, переезжает на территорию Польши – вдруг этот выстрел. Неприятно.

Отметил, что чуть позже за мной рванули два бронетранспортера охраны, американские, поставки по ленд-лизу, из охраны штаба. Я это видел сверху, через амулет, потому как уже давно ушел за угол. У стрелка был транспорт и прикрытие. «Виллис», где сидел нервничающий боец с чистыми погонами рядового. Сам стрелок был в форме капитана советской армии, ловко по канату спустился и запрыгнул в машину, что рванула с места. Башня на окраине была. Проезд мимо блокпоста там был, вот к нему они и устремились, все явно продумано заранее и пути отхода тоже. Я рванул по другой улочке наперерез, но дальнейшие действия диверсанта даже меня удивили. Он застрелил напарника и, выскользнув наружу, швырнул в машину противотанковую гранату, затем скользнул в полуподвальное окно, уходя подвалами. От машины лишь изувеченная рама осталась. Чисто сработано, все решат, что на мину наехали, их тут еще находят, хотя боев за город особо и не было, с ходу взяли, и диверсанты уничтожены. Подъехав к сгоревшему и разбомбленному многоквартирному дому, я поставил мотоцикл на подножку и глянул, где там стрелок. Амулет сканера уже показал, что диверсант залез в развалины, там груда битых кирпичей, но проделан проход, с укрытием. Там лежанка, запас пищи и воды, параша. Он завалил вход и шито-крыто, в убежище скрылся. Сам я его доставать не стал, как подошли солдаты, указал, где он спрятался, вот и начались переговоры о сдаче. Ни фига не сдался. Застрелился. Вот блин. Надо было дождаться ночи, вернуться сюда, усыпить лекарским амулетом и достать. Сам бы и допросил. Тьфу.

О смерти стрелка я узнал в штабе. К тому моменту уже доложился начальнику штаба фронта о происшествии, Михайлова не было, тот с частью офицеров штаба еще утром отбыл в Польшу. И то, что целью был я, уже знали. Сдал форму в стирку, надев подменку, награды перевесил. У меня их прибавилось, Михайлов на этот счет не жмот. Уже получил орден Отечественной войны второй степени и орден Боевого Красного Знамени. Это за две удачные операции. Еще к ордену Отечественной войны первой степени представлен, это за котел, и его ликвидацию. Но пока получить не успел. Нападение было, это да, но работу никто не отменял, так что я покатил на аэродром, самолет, что за мной закрепили, уже ждал. Это был двухместный истребитель «ЯК-7УТИ». Немало я на нем уже налетал. Да с первых дней, как на фронт попал. Причем скорость его не мешала вести разведку. Я больше времени тратил, чтобы нанести информацию на карту, чем на облет. Планшета же с записью снятых кадров нет, все в режиме онлайн. Впрочем, тут я на связи со штабом охраны тыла, озвучивал, что видел, где, сколько и куда идут, леса мне не мешали, там принимали информацию и направляли ближайшие силы на перехват. Также, если видел брошенную технику, тяжелое вооружение, тоже сообщал. Работа шла.

Я было успокоился, хотя мне количество охраны вдвое подняли и три бронетранспортера выдали, но, когда за две недели окончательно тылы зачистили, я полетал для контроля, больше подозрительных скоплений вооруженных людей не видел, даже мелких групп, и перебрался на фронт, там-то противник и ударил. Я так думал.

Для начала стоит сказать, что у меня было два самолета, двухместных. Я же постоянно в воздухе был, вестибулярный аппарат прокачал на уровне летчиков-асов, ресурс мотора и самого самолета просто летели. Да еще днем летал, у себя в тылу – ладно, там истребителей противника не встретишь, если только зенитные средства, и пару раз мы с летчиком попадали под обстрелы, были повреждения, но до аэродрома дотягивали. Летали на километровой высоте, достать могли. Второй самолет в это время в ремонте находился. Пока на одном летаю, другой ремонтируют и обслуживают. Иногда мотор меняют. Это позволяло вести постоянную разведку с неба. К слову, самолеты однотипные, считай учебные, и управление дублировано. Да, летчики неплохо натренировали меня летать на таких истребителях. Однако днем летать, это именно для глубокого тыла, вот на передовой, только и только ночью. Приказ Михайлова. Поэтому, когда моя пара истребителей получила приказ на перебазирование, и мы поднялись в воздух, техники и механики чуть позже будут, а потом сели где приказали, на полевом аэродроме нового истребительного полка, я к своему удивлению, и даже возмущению, получил прямой приказ от комполка немедленно подняться и лететь на разведку. Там в окружение целая наша дивизия попала. Немцы неожиданно контратаковали крупными силами. Для начала мне показалось странным, что аэродром полевой, вблизи передовой, тогда как всегда моя пара базируется на аэродроме у штаба фронта. Это позволяет быстро информации доходить до кого нужно. И вторая странность: самолеты не убрали в капониры, я видел пустые есть, а сразу стали заправлять. Меня же и летчика машины, на которой я прибыл, старшего лейтенанта Лоскутова, вызвали в штаб полка и стали ставить задачу.

– Товарищ подполковник, – обратился к комполка Лоскутов. – Мы ночная разведка, подготовлены к ночным полетам.

Еще бы старлей не возмущался. Тот с напарником лично подписывался под приказом Михайлова, запрещающим полеты в дневное время над передовой. Только под его личное одобрение, которого тут и рядом не стояло, а под трибунал Лоскутову не хотелось категорически. Да и подготовка у того довольно редкая и специфичная, с ночными полетами.

– Старлей прав, без приказа комфронта Михайлова мы не имеем права днем проводить проверку.

– Бред не говорите, – разозлился подполковник. – Вас мне прислали по запросу в штаб нашей Воздушной армии.

Мы с Лоскутовым переглянулись и так же посмотрели на подполковника.

– А мы тут причем? – спросил я, летчик мне делегировал переговоры, тот званием не вышел. – Наша пара вообще-то за отдельной разведывательной эскадрильей числится. В штат вашей армии не входит, прямое подчинение штабу фронта.

– Вы что, майор, не знаете, что такое приказ старшего по званию?

– Прекрасно знаем. Вы кто вообще?

– Я командир истребительного авиаполка, подполковник Шарапов.

– Так вот, товарищ подполковник, тут вы никто