Тот несколько секунд смотрел на меня, но не взорвался, а повернулся к начальнику штаба полка и велел ему:

– Свяжись со штабом армии. Что-то больно борзые они. Как бы действительно чего не вышло.

Связались. Не со штабом фронта, а со штабом Воздушной армии. Вот только проблема, пока я помогал с чисткой тылов, нашу старую армию вывели в тыл на пополнение и комплектование, а передали новую. Там нас не знали. Поэтому приказ повторили в матерном виде.

– Я прошу дать связь со штабом фронта.

– О, уже просит? – хмыкнул комполка. – Обойдетесь. Готовьтесь к разведывательному вылету.

– Без приказа комфронта Михайлова не могу. Я уже дважды через трибуналы проходил, третьего мне не надо. Вы можете написать приказ в письменной форме, чем возьмете всю кару карающих органов на себя, сняв с нас ответственность.

– Обойдетесь без приказа, – рявкнул тот, видимо чуйка на неприятности у комполка все же была, и подписывать подобное тот явно не хотел.

– Не будет приказа. Не будет вылета, – пожал я плечами.

– Арестовать, – рявкнул тот.

– Ну трибунал так трибунал, – снова пожал я плечами, не акцентируя на том, кому он грозит.

Вот так сдал ремень с кобурой бойцам охраны аэродрома, документы тоже забрали и отвели на офицерскую гауптвахту. Та неожиданно тут была. Лоскутову я посоветовал поступить так же. Второй летчик, лейтенант Павлов, у самолетов был, следил за заправкой. Я же устроился в полуземлянке и с помощью «Глаза» наблюдал за тем, что дальше будет. Додавил комполка обоих летунов, в качестве летнабов посадил своих офицеров, и обе машины поднялись в небо. Странно, у него что, среди своих летчиков нет, подготовленных разведчиков? Подозрительно все это. Дожидаться возвращения разведчиков я не стал, судя по тому, как те взлетали отдельно, у каждого свое задание было. В общем, уснул. Привычная бессонная ночь, еще этот перелет, когда отдыхать должен. Отдохнуть мне надо. Вот и отдыхал.

Проснулся, когда целая толпа офицеров ко мне ввалилась. Некоторые знакомые, из моей наземной охраны. Значит, уже перебазировали. Потягиваясь, я сел на нарах и спросил:

– Сколько времени?

Оказалось, семь вечера. В общем, меня взяли под белы рученьки, вернули оружие и документы, посадили в машину и повезли сразу в штаб фронта. Там жилую комнату выделили в частном доме, штаб стоял в небольшом польском городке. И только утром я узнал все новости. Штаб Воздушной армии действовал через голову штаба фронта. Да, им был передан приказ даже не дышать в сторону моей пары истребителей. Нашли этот приказ в стопке принятых сообщений. Даже не вскрытый. Арестовано командование полка, похоже до штрафбата их доведут. Арестован начальник секретной части Воздушной армии, это его обязанность довести приказ до кого следует. Генерал-майор, что продавил использование моей пары своей властью и чином, потерял погоны. Из генерал-майора стал просто майором. Получил пинка под зад в управление ВВС, с припиской «превышение должностных полномочий». Михайлов был в ярости, только карал, не миловал. Я тоже был зол. Немцы как с цепи сорвались. В общем, Лоскутов и Павлов из боевого вылета не вернулись, и прикрытие из двух пар истребителей не помогло. Их тоже в землю вогнали. Немцы отлично знали, что это за машины, и за их уничтожение летчикам люфтваффе серьезные блага полагались. А как опознали их, да еще в тылу у себя, подняли что смогли. Наши узнали о таком нетипичном использовании истребителей-разведчиков именно из воплей немцев в радиоэфире. Радостных воплей. Быстро провели расследование и получили не ту информацию, на которую надеялись. Немцы праздновали не зря, никакой ошибки не было. Михайлов за сердце схватился, думал, я там сгинул, но меня нашли на гауптвахте. В общем, он был в такой ярости. Погоны летели со свистом. В общем, пострадали почти два десятка человек. Тех, кого я ранее описал, уже серьезно получили свое.

Самое отвратительное в этой ситуации – потеря опытных летчиков, имеющих большой опыт ночных полетов, и самих самолетов. Редкого, надо сказать, типа. Их немного выпустили. На фронте мало осталось, большинство в авиашколах. Эти-то два наши интенданты с большим трудом достали. Есть пока ПО-2, но это слабая замена, что штаб фронта прочувствовал сразу, я уже начал работать. Не сравнить легкие бипланы-тихоходы и истребители с хорошей скоростью. Пока информация доходила до штаба фронта, она успевала устаревать, события-то на передовой быстро менялись. Наши снабженцы с ног сбились, искали замену, но большая часть самолетов были потеряны ранее, и они не выпускались. Я всего две ночи на ПО-2 полетал, пока меня не пересадили на Пе-2, пикирующий бомбардировщик с опытным экипажем, у которого большой налет в ночное время суток. Вместо штурмана сидел. А удобно, тут даже складной столик сделали, чтобы наносил метки на карту. И дальность больше. Хотя скорость и подкачала, чуть меньше, но мне так даже лучше, успевал карту разрисовать. Так что сообщил своим, что меня устраивает этот самолет, снабженцы вздохнули свободнее. Они нашли латаный-перелатаный «Як» и договаривались его получить по бартеру, а тут свернули переговоры. Уже не надо.

Немцы, понятно, каждую ночь, как мы летали над передовой, пытались нас перехватить. И зенитками засады устраивали, и истребителями-ночниками, целая эскадрилья действовала, а я наводил наших ночников на них, но удавалось уйти. Тем более я предложил, а чего пустыми лететь? Лучше с бомбовой нагрузкой уходить в вылет. Скинули на сладкую цель бомбы, и можно разведку вести. Идея понравилась. Меня сначала штурман учил бомбометанию в теории, а потом я уже практику получал. Между прочим, с каждым разом все лучше и лучше получалось, пока не стал наводить точно на цель. Нашими целями были в основном артиллерийские батареи, склады боепитания и штабы. Два самолета мы потеряли. Нет, их не сбили, просто настолько побитыми возвращались, что их на запчасти пускали, и новые «пешки» выдавали. Именно что новые, прямо с завода, и числились те за разведывательной эскадрильей. А экипаж как заговоренный. Ну я-то понятно, но у командира борта и стрелка тоже ни царапинки. К слову, сам я в третьем разведывательном отделении штаба фронта числюсь, заместитель командира отделения. Это информационное подразделение.

Сентябрь так и пролетел, октябрь пошел. Наш фронт уже стоял на берегу Одера, несмотря на отчаянное сопротивление немцев, дошли, уже брали город Штеттин, ту его часть, что на нашей стороне. Вообще на севере мы сильно опаздывали по сравнению с фронтами, что южнее наступали, но к сентябрю выровнялись. До Берлина остались считанные километры. Около сотни. Румыния вышла