— Что за уроды? — спросил он.

— Да так, по делу приходили…

— Ты, Элла, мне всю правду скажи. Я ведь сразу срубил, что дела твои не очень. В какое-то дерьмо тебя втянуть хотят…

— Иван, ну тебе-то какое до меня дело? — затравленно посмотрела она на него.

— Да нравишься ты мне. В натуре, нравишься… Да ты не бойся, я не из ментовки. У меня другие связи. Я ведь могу помочь тебе…

Только она не хотела его помощи. И как он ни просил, она ничего ему не рассказала. А вдруг он не сможет помочь ей? И тогда все, она останется без милого Лешика. Нет, лучше уж выполнить требования бандитов…

А потом она занималась с Иваном любовью. После первого любовного сеанса он сбегал в ночной ларек за водкой. Выпили, стало так хорошо. И снова полезли друг на друга. Затем опять выпили…

Язык у нее развязался уже под утро. Во хмелю ей вдруг показалось, что Иван действительно сможет оградить ее от всех невзгод. Только пришлось рассказать и о том, что у нее есть ребенок.

— Я его буду любить как своего, — по-будничному просто сказал он. — В общем, так, я знаю, что делать. Ты можешь положиться на меня…

* * *

Степан проснулся поздно. В девятом часу. Аллы уже не было. Ушла, пока он спал. На столе записка. «Позвони мне, я буду ждать!» Номер ее телефона он знал.

А еще он знал каждый изгиб ее великолепного тела.

Всю ночь изучал его.

Ох, и женщина! У Степана было немало приключений, но эту ночь он по праву мог назвать самой сумасшедшей в его жизни. Как будто в водоворот попал, откуда у него просто не было сил выбраться. Алла как похотливая сучка набросилась на него, и он уже ничего не мог поделать ни с ней, ни с собой. Да и не хотел…

Хорошо, обошлось без спиртного. И без того чувствовал себя, как апельсин после соковыжималки. А если бы еще и похмелье…

На работе он был ровно в половине десятого. Федот, Эдик, Рома и Саня ждали его. И как-то странно на него смотрели.

— Что случилось?

— Да ничего, — пожал плечами Федот.

— А чего смотришь, как на покойника?

— Так время…

А что время? Половина десятого… Ах да, он же никогда не опаздывал на службу. Нет, бывало, он задерживался, но всегда предупреждал об этом. А сегодня нет. Ну и силища же в этой Аллочке. Совсем с ума свела.

— Ничего, бывает! — буркнул Степан. И грозно: — Все ко мне!

— Степаныч, тебя шеф звал, — сказал Эдик.

Шеф — это начальник отделения подполковник Хлебов. На год младше Степана, а поди ж ты, начальник. Мужик он не злобный, не в свои дела не лезет. Степан его уважал, но всерьез не воспринимал. Если бы он захотел, давно бы уже сам возглавлял отделение. Только ему это не надо. И без того забот выше крыши. Дополнительный напряг ему ни к чему.

— К Евгению Леонидовичу я еще загляну, — нахмурился Степан. — Но сначала вас всех по очереди вздрючу…

— За что? — непонимающе уставился на него Саня.

— Найду за что… Настроение у меня сегодня хорошее…

А ведь настроение и в самом деле неплохое. Сегодня он позвонит Алле, встретится с ней на своей или ее территории, и до самого утра они будут повторять пройденное.

Дать нагоняй своим операм нужно. Хотя бы для профилактики Чтобы, как говорится, служба медом не казалась.

Он собрал оперов в своем кабинете.

— Ну, Лозовой, начнем с тебя…

— Слушаю, Степан Степаныч…

— Ты мне скажи, Рома, чем отличается уголовное дело от женщины?

— Ну так это все знают. Если возбуждать женщину, имеешь ее ты. А если возбуждаешь уголовное дело, оно имеет тебя…

— Ну, так какого лешего приняли заявление от гражданки Лютиковой?

— Так велосипед у нее украли…

— Кто?

— Ищем…

— А если не найдем? У нас что, Рома, «висяков» мало?

— Ну не так чтобы уж очень много…

— Эх, Рома, Рома…

В это время зазвонил телефон.

— Майор Круча? — спросил чей-то хриплый голос.

— Ну.

— Дело у меня к тебе…

— А с кем я говорю?

— Некогда об этом. Да и сам узнаешь, если захочешь… Короче, счас на сто сорок седьмую сберкассу наезд будет. Ровно в десять, а может, и раньше…

— Наезд или налет?

— Пардон! Последнее вернее, в натуре… Короче, не теряй время…

— Сколько их будет? Но трубка уже «погасла».

— Ну что, друзья, по коням! — Степан поднялся со своего места. — Комов, поднимай группу. Броники, автоматы, все как положено. Место, где ставить засаду, я покажу. Кулик, готовь тачку на выезд…

— А что такое? — встрепенулся Лозовой.

— Сейчас кассу брать будут. Сто сорок седьмое отделение Сбербанка… На живца будем работать…

* * *

Гнедого нарекли Валерием. Но он уже забыл, когда его звали по имени. Все Гнедой да Гнедой.

Три ходки у него к «хозяину». И все за грабежи. Вот и сейчас он продолжает заниматься этим. Своя банда у него, четыре пацана. Их считают отморозками. Но ему все равно. Главное, его ремесло приносит ему хорошие деньги.

Супермаркеты, торговые салоны, сберкассы, обменные пункты, почтовые отделения — все у них под прицелом. И бомбят они не слабо. Пока ни одного прокола. Кучу бабок уже под себя загребли. Пора на дно уходить да в другом месте, например, в Питере подниматься. Менты их конкретно ищут. И есть за что. «Мокруха» за ними, чувака одного в компьтерном салоне вальнули.

Но и сами пацана одного потеряли. В этом сраном Битове. Железнодорожные кассы собирались брать. За машиной охотились. Не на своей же подъезжать. Короче, крутились по улицам. Глядь, а тут мужик на «Волжанке» к супермаркету подкатывает. И так лихо из тачки выходит. И дверь открытой оставляет.

Круто себя ведет. Но разве крутые ездят на дряхлых «Волжанках»? Короче, понтовался дядя не по теме. Хвост перед телкой своей распетушил.

«Ха, лох сам на развод идет!» — ощерился Слива. Крем остановил тачку, и Слива вывалился из нее, чтобы к «волжанке» прилипнуть. Очень даже хорошо было бы на ней к кассам подкатиться. Но тут «девятка» к «Волге» с левого борта причалила. Все бы ничего, да плохо она встала. Совсем впритык к тачке. Чтобы в «волжанку» забраться, надо было «девятку» убирать. Но, конечно, Слива этого делать не собирался. Он решил в тачку с правого борта влезть.

К «Волге» Слива шел в обход. До поры до времени Гнедой не мог наблюдать за ним. И он смотрел на серебристую «девятку». Видел, как чуть приоткрылась правая передняя дверца, коснулась дверцы «волжанки». Голова какого-то мужика показалась. Черт, блеванул прямо на землю.