зажариться в процессе.

— Ну и греет, — пробормотал Вася.

Я посмотрел на него скептически — как же так, если тебе, уроженцу Африки, хреново на этом солнцепеке, то каково должно быть нам, выходцам из куда более холодного климата?

— И нечего таращиться, — добавил он. — Что, если я негр, так и потеть не должен, что ли?

Столб занял свое место, и ремонтники принялись натягивать сетку, новую, блестящую, всю в жирной смазке.

— Скоро закончите? — спросил Ингвар у их старшего, узкоглазого, коренастого дядечки лет сорока; на погонах у него красовалась тройка, то есть он командовал ремонтным взводом.

— Да эта, за пару часов справимся, — отозвался тот. — Если не сдохнем до того, хыхы.

Пот катился по его загорелому лицу, смывал налипшие песчинки, но порывы знойного ветра приносили новые.

— А чего там с транспортной башней, пацаны? — влез в разговор Эрик.

— Погано с ней, — тут узкоглазый скривился. — Там электрики возятся, но пока глухо. Несколько дней, а потом еще настройка, чтобы оно заработало, как надо, хыхы, дело сложное. А то забросит туда, куда ты точно не хотел бы попасть… и кому оно надо?

Да, похоже мы и в самом деле отрезаны от «большой Земли», если можно так сказать. Интересно, у нашей ЧВК есть другие транспортные зоны на этой планете, или эта единственная… и как вообще сюда попали те, кто создал полигон, прилетели на звездолете?

Очень на то похоже.

— А ты давно тут служишь? — продолжил финн, но на этот раз в ответ получил лишь строгое «боец, не мешай работать!».

Пришлось Эрику упрятать любопытство подальше.

От места, где мы несли караульную службу, хорошо был виден пролом в стене башни. Края у него были гладкие, смотрелось все так, словно сегмент монолитной на вид поверхности вывалился наружу, и раскололся на части.

— Интересно было бы заглянуть, — пробормотал Ингвар, задумчиво щуря синие глаза. — Иван, не хочешь?

— Я не сошел с ума, — пробормотал я.

Вряд ли в этой громадине хранятся консервы со сроком годности в пару тысяч лет или коллекция марок с цветочками, некогда принадлежавшая местному звездному императору. Скорее всего за толстыми, непонятно из чего сделанными стенами прячутся вещи опасные, и даже если не сильно опасные, то просто непонятные.

Дай дикарю с Новой Гвинеи фонарик, так он не догадается, для чего эта штуковина нужна. А мы для строителей полигона наверняка не очень далеко ушли от тех же новогвинейцев, ну разве что освоили автоматы и ракеты.

— А если одним глазком? Неужели не любопытно? — продолжил допытываться Ингвар.

Я покачал головой.

— Эрика позови, — посоветовал случившийся рядом Фейсал. — Скажи, что там женщины. Он первым побежит.

— А ты? — норвежец посмотрел на египтянина. — Как наша смена кончится, посмотрим?

— Видит Аллах, нарушать запрет нехорошо!

— Какой запрет? — Ингвар усмехнулся. — Кто-то говорил о том, что внутрь нельзя?

Я принялся вспоминать — и то верно, в транспортную зону нам заходить не велели, употреблять бухло и всякое прочее тоже, про осторожность рядом с Воронкой напомнили, а вот насчет проникновения в хранилища никто ничего не сказал, только про то, что нельзя трогать. Никому из офицеров видимо в голову не пришло, что может открыться доступ в башню, куб или дредноут.

— Ну да, вроде нет запрета, — Фейсал почесал щеку. — Но нет, брат, я туда не полезу. Нехорошее место, что-то там не так.

— Еще скажи, что там злые духи обитают, — буркнул Ингвар. — Сыч в этом уверен.

Он откровенно пытался спровоцировать нас, подбить кого-то на поход во внутренности башни, но зачем?

— Э нет! — египтянин покачал головой. — Что ты пристал ко мне?Хочешь знать, так иди.

— Одному не так интересно, — признался Ингвар. — И вдруг там и правда какие тролли? Вася, тебе разве не интересно?

Но и у африканца предложение заглянуть в башню энтузиазма не вызвало.

— Мало тебе проблем на твою белую задницу? — поинтересовался он. — Иди в пески! Провалишься, мы тебя будем вытаскивать, орать и материться, тоже развлечение.

— Не думал, что вы все такие трусы, — Ингвар вновь сощурился, на этот раз презрительно.

«А я не думал, что ты такой любопытный» — мог бы сказать я в ответ, но промолчал.

* * *

Отведенные нам в карауле два часа мы не достояли.

Прошло около часа, и тут донеслось гудение моторов, и на юге, среди кубов, показались два пикапа.

— Неужели комбат? — удивленно вопросил Ингвар, когда машины приблизились, и стало видно, что в передней всего два человека, водитель и пассажир, зато второй набит бойцами.

— Похоже он, — отозвался Эрик. — Буди офицеров.

Подгонять норвежца не надо было, он уже мчался туда, где дрыхли соратники.

Чтобы поднять взвод, времени не хватило, и когда пикап с комбатом притормозил около нашей «спальни», то Збржчака встретил вовсе не прочерченный по линеечке строй, а толпа с хмурыми и помятыми лицами.

— Комвзода, у вас пять минут! — рявкнул комбат. — Что это за долбанная сиеста? Собачья кровь! Караульных тоже сюда! Аслан, а вы продолжайте, не обращайте внимания, — последняя фраза предназначалась командиру ремонтников.

Поль лихо козырнул и принялся за дело.

Пробегая мимо Збржчака, я ощутил тот же пряный запах, которым наш «батяня» глушил запах перегара.

— Смирно! — скомандовал он, когда мы с грехом пополам построились. — Вольно. Ситуация такая…

Через пять минут стало понятно, что с двумя ротами вместо трех и выведенной из функционирования транспортной зоной мы в глубокой заднице, людей катастрофически не хватает. Поэтому наш взвод получил название «группы охраны» и поступил в распоряжение тех же самых ремонтников, у которых на очереди еще два участка забора.

А патрулировать периметр и охранять часть будут другие.

— Ух, отлично, целый день в пустыне — всегда об этом мечтал, — краем рта прошептал стоявший у меня за спиной Эрик.

Я только хмыкнул.

Комбат прошелся вдоль нашего строя, ежась, рыгая и делая вид, что его не крючит с похмелья.

— И еще! — объявил он. — Поль, вы ведь занимались эвакуацией в третьей роте?

— Так точно, — судя по лицу, комвзвода не понимал, к чему ведет Збржчак.

— Нужно проверить всех на предмет укусов, царапин, порезов, любых свежих ран, — командир батальона