Тем не менее фосфор принимает участие в ряде весьма своеобразных явлений. К примеру, считается, что гниющая сельдь излучает свет. Заинтригованный этим странным слухом, я купил несколько селедок и оставил одну из них портиться в гараже, где аммиачный запах распада не должен был никого беспокоить. Через два дня ночью я пошел туда, где оставил рыбу, намеренно не включив свет. Поначалу я ничего не увидел. Но постепенно, по мере того, как глаза привыкли к темноте, я с изумлением заметил слабое свечение вдоль похожего на торпеду контура сельди. Ярче всего светилась голова. В «Кольцах Сатурна» В. Г. Зебальд пишет, что «свечение мертвой селедки» еще не объяснено наукой. На самом же деле в его химической подоплеке нет ничего таинственного. Наряду с аммиаком при гниении сельди образуется и небольшое количество его фосфорного аналога, фосфина, и близкого к нему соединения, дифосфина, способного к самопроизвольному возгоранию. Медленное горение названного газа, выделяемого разлагающейся рыбой, и становится причиной «загадочного» свечения. Та же самая реакция предлагается в качестве объяснения многочисленных историй о так называемом «самовозгорании» людей. В «Холодном доме» Чарльза Диккенса есть запоминающийся эпизод, в котором подобным образом находит свой конец старьевщик Крук. Его жилец обнаруживает оставшуюся от Крука «кучу почерневшего обугленного тряпья». Он умер смертью, «вызванной испорченными флюидами его порочного тела». Диккенс, несомненно, много читал о случаях спонтанного самовозгорания людей. Это ясно из того, что он приводит несколько «достоверных» случаев при описании расследования гибели Крука. Когда данный эпизод был впервые опубликован в журнальной версии романа, Диккенса подвергли резкой критике очень многие, включая философа Джорджа Генри Льюиса, за излишне доверчивое отношение к псевдонаучным домыслам. Однако писатель продолжал настойчиво отстаивать свою точку зрения и в предисловии к отдельному изданию романа, добавив сообщение еще об одном недавнем случае подобного рода. Поразительные истории о спонтанном самовозгорании людей продолжают время от времени появляться до сих пор, хотя настоящих очевидцев таких событий отыскать очень трудно. В качестве одной из вполне вероятных причин спонтанного самовозгорания предлагается и фосфор, выделяемый телом.

* * *

Алхимик Хенниг Бранд удачно женился и на деньги жены создал лабораторию на Михаэлисплац под сенью незадолго до того достроенного собора св. Михаила в новой части процветающего ганзейского порта Гамбурга. Он был честным, хотя, пожалуй, слегка надменным гражданином своего города и заслужил насмешливое прозвище доктор Тевтоникус. Впрочем, его настоящее имя подходило ему больше любых прозвищ: Бранд по-немецки огонь. В соответствии с алхимической традицией он полагал, что существует некая мистическая связь между золотом, поисками которого он занимался, и золотистой жидкостью, которой всегда хватает в изобилии, – человеческой мочой. Он собирал и выпаривал огромные количества мочи и затем дистиллировал осадок. Через некоторое время Бранд заметил, что пары, возникающие в ходе названной операции, обладают призрачным свечением, да и мягкий напоминающий воск конденсат белого цвета также светится изнутри. Кроме того, если «воск» по какой-то причине выпадал из реторты, то на воздухе загорался. Бранд с удивлением обнаружил, что свет, излучаемый таинственным веществом, не зависит от нагревания, но является внутренне присущим ему свойством. Алхимик понял, что стал обладателем некой удивительной субстанции – мистического света, излучаемого веществом нашего тела. Бранд воспринял получение вещества как знак судьбы. И следующие несколько лет провел в прилежных, но тщетных трудах по превращению загадочной находки в золото. Немало коллег пытались воспользоваться успехом Бранда, а философ Готфрид Лейбниц, в то время состоявший на службе у герцога Иоганна Фридриха Ганноверского, подружился с алхимиком и заключил с ним контракт на тот случай, если тому в конце концов удастся получить хоть небольшое количество золота.

Эксперимент Бранда – самый ранний задокументированный эксперимент, приведший к открытию нового элемента, даже несмотря на то, что он и не был оценен по заслугам в свое время – показался мне достаточно простым, чтобы его можно было повторить в домашних условиях. Я смогу получить фосфор из собственной мочи.

Вначале, если я действительно хотел достичь успеха в своем предприятии, следовало отыскать более точные рекомендации по его проведению. Но где их найти? Бранд не публиковал результаты своего труда, поначалу держал их в секрете, открывая время от времени некоторые подробности в обмен на несколько талеров. Имея в своем распоряжении лишь жалкие отрывочные сведения, конкуренты Бранда в течение нескольких лет не могли повторить его эксперимент и достичь тех же результатов. В тех редких случаях, когда кому-то позднее удавалось повторить успех Бранда, счастливчики принимали все необходимые меры, чтобы сохранить сведения в тайне. Естественно, подобная скрытность привела к еще большему стремлению окружающих раскрыть тайну нового светящегося вещества.

Существует немало картин с изображением знаменитых ученых, как-то связанных с открытием химических элементов – самым знаменитым среди них, наверное, остается роскошный портрет великого химика Антуана Лавуазье с женой кисти Жак-Луи Давида – но на очень немногих из них ученые изображены за работой или в момент открытия. Однако открытие фосфора представляет собой интересное исключение. Я имею в виду великолепное творение Джозефа Райта. У него очень хитрое и красноречивое название: «Алхимик в поисках философского камня, обнаруживает фосфор и молится за успешное завершение его действий, согласно обычаю древних химических астрологов».

Я пошел взглянуть на картину в городскую художественную галерею городка Дерби, где Райт родился и проработал большую часть жизни. На картине можно найти массу удивительного. Почему на «алхимике» Бранде монашеские одежды и работает он в готическом помещении со стрельчатыми сводами, если это 1669 г.? Интерьер на картине больше напоминает декорацию к фильму о Франкенштейне, чем настоящую лабораторию. Как мы увидим дальше, подобные анахронизмы, по-видимому, были вполне сознательны. Пока же мне надлежало сосредоточиться на задуманном мною эксперименте. Райт изобразил Бранда на коленях в позе предельного изумления перед ярко светящейся стеклянной колбой на треножнике. Рядом находится оштукатуренная кирпичная печная труба, стоящая посреди комнаты, ее питает невидимый огонь. Из верхней части трубы выходит некая трубка, соединенная с колбой, и через эту трубку в колбу поступает какое-то светящееся вещество. На картине явно видно, что колба не нагревается и что из нее был откачан воздух, так как соединение трубки и колбы тщательно запечатано глиной. Из обеих названных подробностей можно заключить, что видимый нами свет должен восприниматься как естественное чудо, а не как ловкий трюк алхимика.

Фантастический образ, созданный воображением Райта, нельзя, конечно, воспринимать в качестве надежного свидетельства, но он вселил в меня определенную уверенность в успехе моего предприятия. Оборудование лаборатории Бранда в интерпретации Райта простое и даже примитивное, что позволяло мне надеяться на успех повторения его эксперимента. И теперь я знал, что увижу в случае успеха. Однако исходные материалы, сокрытые в печи, оставались для меня по-прежнему загадочными. Как от жидкой мочи перейти к чему-то такому, что можно поместить в печь?