Ровно через 100 лет после того, как Хенниг Бранд получил фосфор из мочи, шведы Карл Шееле и Иоганн Ган доказали, что он является важной составляющей костной ткани. Благодаря этому более богатому источнику элемента стало возможным наконец задуматься над тем, каковы могут быть способы его практического применения. Ибо, по точному замечанию Китса, свет, покоренный человеком, более притягателен, чем таинственный свет, сияющий в природе. В то время, когда Китс писал свою «Ламию» в 1819 г., фосфорные лампы, подобные той, которую он описывает, были нововведением. Изобретатели нашли способ помешать мгновенному возгоранию фосфора, растворив его в подходящей инертной среде и регулируя поступление воздуха. Таким образом им удалось создать лампу, способную при необходимости давать устойчивый свет на протяжении нескольких недель. Открытие фосфора и отыскание способов его применения пришлось как нельзя более кстати, чтобы сделать его символом укрощения природы, прогресса и в буквальном смысле слова просвещения.

Британцы вернули Гамбургу его химический дар миру на последней неделе июля 1943 г. с очень большим, хоть и негативным процентом. В ходе ночных налетов сотни самолетов сбросили на город 1900 тонн зажигательных бомб с белым фосфором – кульминация стратегии морального устрашения, инициированной в 1941 г. премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем и начальником подразделения бомбардировщиков Королевских ВВС Артуром Харрисом. Основными объектами налетов служили те места, бомбардировки которых в наибольшей степени были способны подорвать боевой дух противника. Со временем все большее значение придавалось и способам бомбежки. К лету 1943 г. целью союзников стало разрушение не только городов, имевших промышленное и историческое значение, но также и густонаселенных местностей с большим количеством квалифицированной рабочей силы, при этом в ход шли всевозможные средства, чтобы вынудить немцев капитулировать, что и привело к увеличению использования зажигательных бомб и в особенности фосфорных.

Двадцать седьмого июля, в третью ночь налетов, возникло смертоносное сочетание бомбардировки зажигательными бомбами с жаркой безветренной погодой, из-за чего начался настоящий огненный ураган. Вот что пишет немецкий свидетель тогдашних событий.

Многие просто задохнулись, когда устремившиеся вверх языки пламени отсасывали воздух из подземных бомбоубежищ. И, хотя старый город выстоял, огонь уничтожил бо́льшую часть центрального района Гамбург-Митте, того самого, где тремя столетиями ранее Бранд впервые получил фосфор. Было разрушено более четверти миллиона жилых зданий, наряду с фабриками, корабельными доками и чрезвычайно важными причалами для подводных лодок. Пятьдесят восемь церквей превратились в руины. Однако при том, что квартал вокруг церкви св. Михаила сильно пострадал во время описываемых налетов, сам храм сохранился и стоял еще год, пока во время бомбежки американцами не был серьезно поврежден. В ту осень деревья в Гамбурге зацвели, как весной.

«Вряд ли когда-нибудь в будущем вновь повторятся бомбардировки домов невинных граждан фосфорными бомбами», – пишет Джон Эмсли, добавляя при этом, что фосфор тем не менее остается на вооружении современных армий благодаря широкому диапазону своих возможностей. Он используется для освещения целей, для создания дымовой завесы, для освобождения территории от растительности. Однако в тот момент, когда я пишу эти строки, Израиль признал, что использовал белый фосфор во время наступления на сектор Газа. Под обстрел израильтян вначале попала школа ООН, а неделю спустя сотрудники Ближневосточного агентства ООН помощи палестинским беженцам и организации работ заявили, что в их отделении в Газе возник пожар из-за фосфорных зажигательных бомб. В данном конфликте, так же как во многих других, возникших со времен Первой мировой войны, фосфор рассматривается как вполне законное орудие ведения боевых действий, но в соответствии с международными соглашениями его использование ограничено непосредственным районом боевых действий, а применение против мирного населения категорически запрещено. В Газе «район боевых действий» оказался густо заселен. Фосфор, как видно, способен создавать также и нравственную дымовую завесу.

Красный мак, символ памяти о погибших в Первой мировой войне, служит нам определенным утешением, так как это одновременно и символ возрождения – цветок, что растет на полях сражений, удобренных кровью погибших. Но одно из орудий той войны способно уничтожить даже эту память. Ядовитый газ, который был использован обеими воюющими сторонами впервые в 1915 г., обладал страшной удушающей способностью и, кроме всего прочего, делал траву и цветы совершенно белыми. Газ назывался хлором.

Примерно на протяжении 50 лет до начала Первой мировой войны обсуждалась возможность разработки и использования в ходе военных действий химического оружия, основанного на научных открытиях XIX столетия. Подобная возможность была настолько велика и настолько сильно было ощущение, что такое оружие может стать чем-то исключительно чудовищным, что в течение довольно длительного времени существовал упреждающий запрет на использование химического оружия в ходе военных действий.

Слезоточивый газ не подвергался запретам, так как не вызывал летальных последствий. И целью разработчиков военных вооружений стало отыскать способы доставки его в больших количествах к линии расположения сил противника и распространения его там, с тем чтобы он вызвал возможно больший хаос в стане врага, при этом не причинив вреда своим. Выполнение названной задачи поручили немецкому химику Фрицу Габеру, тому самому Габеру, который позже предпринимал попытки получить золото из морской воды и который уже был достаточно известен разработкой инновационных методов превращения полученного из воздуха азота в аммиак. Когда позднее за упомянутые методы ему была присуждена Нобелевская премия, Нобелевский комитет попал в двусмысленное положение, так как на тот момент Фриц Габер числился в списке военных преступников.

Идея Габера свелась к тому, чтобы все упростить. Хлор был шагом назад от слезоточивого газа с точки зрения химической сложности, но настоящим скачком вперед с точки зрения практичности. Вместо того чтобы пытаться заключить его в оболочку снарядов для бомбардировки вражеских рядов, Габер предложил попросту распылять газ из установленных на земле цилиндров и позволить ветру довершить работу. Хлор, который в два раза тяжелее воздуха, покроет землю удушающей пеленой, и у противника не останется другого выбора, как сразу же отступить. У Ипра в северной Бельгии Габер лично наблюдал за установкой более чем 5000 цилиндров вдоль семикилометровой линии западного фронта. Двадцать второго апреля 1915 г., когда подул легкий северо-восточный ветер, благоприятный для немцев, хлор стал первым оружием в газовой войне. Благодаря неожиданности он полностью поглотил солдат союзных армий, в основном французов и алжирцев. Окутанные едким облаком, они не знали, что делать, отступить ли от наплывавшего на них газа или пытаться пробиться вперед в надежде там, впереди, отыскать чистый, пригодный для дыхания воздух. К концу дня сотни солдат были мертвы, тысячи полностью выведены из строя, многие остались инвалидами на всю жизнь.