Открыла испуганно один глаз. Мэр с отцом играли в гляделки. Женщина переводила взгляд с одного на другого и понимала, что запуталась окончательно. Одно радовало. Страсти безумной, как и не бывало. Совсем. «Может от слабости?» Ей бы обрадоваться, но она расстроилась. Даже мелькнула мысль, что наверное все-таки тю-тю ее силушка Слагалья, раз желания к женихам более не испытывает. «Эх, даже толком и не ощутила ее».

— Ты обещал! Отец! — от строгого голоса мэра едва окна не зазвенели.

— Успокойся! Мы просто говорили! — отрезал отказник и встал с кресла, — ухожу… — и вышел из комнаты широкими шагами.

Степанида изумленно наблюдала метаморфозу с лицом Никиты Горовича. Просветлело. Глаза заблестели. Улыбка озарила уставшее лицо.

— Можно? — спросил он совсем иным тоном, ласковым, — или Вы хотите отдохнуть?

Она кивнула головой. Мужчина обрадовался, подошел ближе и уселся в кресло, освобожденное отцом. «А они похожи… Но скорее как братья, а не отец и сын!»

Взял в свои руки ее ладонь и не отрывая взгляда от лица, прижался к ней губами. Степанида почувствовала, как порозовели щеки. Вот только сил отобрать руку не было.

— Как же Вы всех нас испугали! — с чувством сказал он, — три дня не спали, сидели в коридоре на лавке!

— Ко-го всех? — прохрипела она.

— Я знаю, что один из Ваших суженых, — признался с улыбкой, — так вот, мы все в больнице возле Вас находились, едва не передрались.

— Все зна-ют? — изумилась Степка.

— Нет, только я и водяник! — мэр вновь нахмурился, — но мы его пока найти не можем!

— За-чем?

— Как зачем? Наказать! То, как он поступил — нечестно и едва не стоило Вам жизни!

Степанида хотела ехидно поинтересоваться, а честно ли то, что ее пометил его папенька-медведь, но не стала.

— А… что… с Гроз-ным? И ох-ра-ной? — вспомнила она страшную сцену, когда олигарха с мальчиками едва в ледовые скульптуры не превратили.

— С ними все отлично! Ваша стража вышвырнула водяника куда подальше, а они тут же оттаяли и кажется ничего не поняли. Решили, что намяли ему бока и тот сбежал. Это они Вас в больницу привезли.

— А… как я тут…

— Я увидел, что Вам хуже и обратился за помощью к отцу.

— Как имен-но он… по-мог? — вот это было самое интересное.

— Он не рассказал? — удивился мэр.

— Не ус-пел…

— Я признаться не знаю… — Честный нервно заелозил на кресле, видимо размышляя, что именно ей можно рассказывать. Степка пошла на хитрость.

— Я знаю… кто… он…

— Да? — у мэра едва глаза на лоб не полезли, — извините… — выдавил из себя, — но это не моя тайна и я не могу ее открыть…

— Лад-но, — а про себя подумала: «Задолбали меня их тайны! И вообще все женихи!» — я до-мой… хоч-чу!

— Переночуйте у отца, а завтра я отвезу Вас домой! — мэр вновь прижался губами к ладони, потерся об нее и неохотно опустил на кровать.

— А… Вы… тут не жи-вете?

— Нет! У меня дом в селе, здесь я только на одну ночь остался, за Вас волновался.

— А… мы… где?

— В лесу.

— В ле-су? — «хотя чего я удивляюсь, где еще жить медведю? Интересно, а сын знает?»

— Не волнуйтесь! Здесь безопасно! — заверили ее.

— Сын! — раздалось из соседней комнаты, — гостье отдохнуть надо!

— Да, простите меня! — мэр встал, нервно поправил бороду, — отдыхайте, я завтра зайду!

«Не соблазнит глупый, а соблазнит умный»

Степанида хотела сказать, что уже выспалась на год вперед, да только с этими словами на губах и заснула. И спала долго, пока нужда не разбудила.

Открыла глаза. Все та же комната, вот только за окном день. Женщина пошевелила рукой, ногой, слабость есть, но конечности слушались, что радовало. Медленно села на постели. Голова закружилась, поэтому пришлось передохнуть. Поглядел на себя. На ней была надета черная мужская рубашка, с подкатанными рукавами. Степка пощупала себя. «Блин, да я голая под ней!» И такая злость обуяла! Опять ее кто-то видел голой! Кажется, это стало входить в норму.

На ватных шагах сделала несколько шагов, борясь с тошнотой и слабостью. Хорошо, рубашка доставала до колен, можно идти на поиски туалета, не переживая о том, что будет светить голым задом. Робко отворила дверь, высунула голову. Чтоб тут же покраснеть.

В широкой гостиной, за мощным деревянным столом сидел отказник. При звуке открывающейся двери он поднял глаза от ноутбука и посмотрел прямо на нее. Прятаться было поздно. Поэтому Степанида распахнула дверь и держась за нее, сделала шажок в перед.

— Д-доброе утро… — выговорила приветствие, удивившись, что голос оказывается вернулся.

Мужчина, несмотря на внушительные размеры, довольно ловко взвился с места, подскочил к ней и придержал за локоть, строго глянув из-под бровей.

— Тебе рано вставать! — заявил он. От его прикосновения ноги у нее подкосились и если бы не его медвежья хватка, осела бы на пол. Вторая рука тут же легла на талию и прижала к горячему боку. Голова закружилась еще сильнее, — вот видишь!

— Мне… надо… — Степанида убрала глаза в пол, чтоб не видеть этих невероятно-строгих глаз. И уставилась на голые ступни мужчины. Они были огромные. Размера пятидесятого, не меньше. Большие, но ровные пальцы, аккуратные ногти. И волосатость. Да-да, ступни были волосатые. Не как у настоящего медведя, конечно, но растительность, можно сказать повышена. Странно, но Степаниде это гадким не показалось.

— В туалет? — догадался хозяин дома, — сейчас проведу! Держись за меня!

— А почему это Вы мне постоянно тыкаете? — слабо возмутилась Степка, все так же стараясь не смотреть на мужчину, — мы даже не знакомы!

— После того, что между нами было… — хмыкнул мужчина, — как-то нелепо было бы тебе выкать!

Степка хотела возмутиться, мол ничего такого не было, как они уже дошли до санузла.

— Сама справишься?

— Справлюсь! — надулась женщина, — а полотенце можно попросить?

— В шкафу. Там же халат. Бери, все что хочешь! — и закрыл за собой дверь.

Степанида присела на краешек ванны и осмотрелась. И сразу захотела сделать себе такую же в доме. Две стены, возле ванны, раковины и унитаза, были обложены камнем, а остальные стены и потолок — бревенчатые. На полу плитка в виде речных булыжников. Белая сантехника выглядела новой, современной. В ванной даже окно имелось из коричневого, матового стекла. Мило, лаконично.

Степанида поднялась, закрыла дверь на щеколду и поглядела на себя в зеркало. И скривилась. На нее глядело пугало! Кудрявые волосы, отросшие до середины спины спутались и торчали в разные стороны. Под глазами синяки, на скулах ямы. «Ого! А я здорово похудела!» Скинула рубашку и принялась изучать тело. Живот запал, ключицы выпирали, бедра уменьшились в объеме. «Ну надо же! Хоть какая-то хорошая новость!»