Под раковиной обнаружила весы. Встала на них и едва не завопила от счастья! Минус десять кило! Да она столько весила лет в двадцать! Посмотрела на грудь и снова поразилась. Вот она-то, как раз не похудела! А словно даже набухла. Стала выше, упругой. Степанида ощупывала себя и улыбалась на все тридцать два. Сколько лет она пыталась сидеть на диете — и ничего. Сидячая работа и вредная еда делали свое дело. Все собиралась купить абонемент в спортзал, да только это так и осталось в планах. А тут, само собой похуделось! Мечта, а не фигура! Для идеала еще бы килограммов пять сбросить… но и так потрясающе!

На радостях женщина решила принять ванну, отвинтила краны, нашла хвойную пену и вылила колпачок в воду.

Все эти нехитрые действия истратили последние силы, поэтому, когда она погрузилась в теплую ароматную воду поняла — из нее не выбраться. А полежала с полчасика, разомлела и совсем обессилела. Но выбираться-то надо.

Кое-как вымыла свою спутанную копну на голове, использовав простой дегтярный шампунь, который нашла на полке. «М-да, сразу видно, что мужик живет, ничего нет цветочного, или на крайняк фруктового! Ну как можно мыться дегтярным шампунем? Он же воняет маслом машинным! Хорошо хоть пена для ванны хвойная. Прямо как мыло, которое выдала мне Лукерья при первом походе в баню…»

Чтоб освежиться, решила Степанида принять прохладный душ, вынула пробку из ванной и прилегла на минуточку, пока вода спустится. И задремала. Проснулась от щелчка.

Повернула голову в сторону двери и уставилась в огромные глаза отказника.

— Ой… — пискнула она и попыталась прикрыться руками, так как вода уже полностью сошла.

— Ты почему не открывала? — взревел мужчина, а Степка вздрогнула.

— А? — спросила она со сна ничего не поняв.

— Я стучал, стучал!

— Н-не слышала… задремала, кажется! — она покраснела, села, обхватив колени руками, пытаясь спрятаться от обжигающего взгляда.

— Какого черта тебя потянуло принимать ванну? У тебя сил сейчас, как у муравья!

— Слушай, я понимаю, ты хозяин дома и все такое, но может быть выйдешь и дашь мне одеться? — ей хотелось это возмущенно выкрикнуть, но получился жалкий всхлип.

— Вот именно, я хозяин дома! — мужик ухмыльнулся, но тем не менее глядел ей в глаза, не пытаясь шарить глазами по телу, — поэтому не допущу, что бы ты здесь окочурилась! Я и так тебя с того света вытащил! Вставай! — он протянул руку с большим махровым халатом и распахнул перед женщиной, — я подглядывать не буду!

— Спасибо, я сама! — прошипела Степка.

— Ты себя в зеркале видела? Самостоятельная ты моя? На тебе лица нет!

— Я не Ваша! — возмутилась женщина, — выйдите, пожалуйста, я сама!

— Нифига! — не согласился отказник, — ты еще свалишься, голову разобьешь, а я слишком стар, чтоб новую невесту следующие двадцать лет ждать! — и улыбается гад.

— Смею напомнить, что ты от меня отказался! — Степка от негодования тоже стала ему тыкать.

— Каюсь, дурак был, забираю свои слова назад! — и еще шире улыбнулся. Степка посмотрела на его красивую улыбку, которую совершенно не портил шрам и удивилась, от чего это мужик тогда себя уродом назвал? Красив же до безобразия. Но вслух сказала иное:

— Поздно забирать! Я все слышала! И выйди ты наконец, я замерзла!

— С бабой спорить — зря время терять! — вздохнул отказник. Степанида уже обрадовалась, что он сейчас уйдет. Да не тут-то было. Он просто зажал халат подбородком, наклонился и как пушинку поднял за плечи. Женщина взвизгнула, хотела отбиться от загребущих рук, но добилась только того, что его руки соскользнули с мокрого тела и обхватили грудь. Жар желания пронзил насквозь.

Замерли оба. Степанида испуганным галчонком глядела в его расширившиеся зрачки и не дышала. Впрочем, не дышал и он. Температура в комнате подскочила на несколько градусов. Холодно женщине больше не было.

Отказник опустил глаза и воззрился на полушария в своих ладонях. Переместил ладони удобнее, нежно сжал. У Степаниды подогнулись коленки и она снова опустилась в ванну. Мужчина подхватил ее на руки, не давая упасть, прижал к себе и решительно зашагал прочь. И все время, которое шел, не выпускал из своего плена ее взгляд. Степанида позабыла обо всем. О том, что он от нее отказался, о том, что он вообще дикий зверь и о том, что она совершенно голая.

Пришла в себя, когда ее бережно опустили на прохладные простыни. Мужчина выпрямился, стащил с себя майку, обнажив широкую волосатую грудь. Взялся руками за ремень. Степанида отмерла и вскочила на кровати, подхватил одеяло и попыталась прикрыться.

— Ты… что делаешь? — она не покраснела, она побагровела.

— Не бойся ты! — он словно обиделся, — я же говорил — не обижу!

— Ой, боюсь у нас разные представления о… — он протянул руки и сорвал с нее покрывало. Второй рукой провел под коленями и женщина снова рухнула на постель. Мужчина же тем временем расстегнул ремень и одну пуговицу на брюках.

Степанида бросила в него подушкой и поползла на противоположный край кровати, не учтя, что таким образом явила его взору свою самую выдающуюся часть. Мужчина взревел. Именно взревел и Степанида еще раз убедилась, что он и правда медведь. Именно такой рык она слышала тогда у реки и на своей поляне, когда поранила ногу.

Ее схватили за лодыжку и потащили назад. Она развернулась, хотела его лягнуть, но он упал сверху, прижал ее руки к кровати, заглянул в глаза и прошипел:

— Почему убегаешь? Ты же хочешь меня! Я чувствую запах… — и уткнулся носом в шею, потянув воздух носом.

— От-пус-ти! — захныкала Степанида, желавшая на самом деле совсем иного. Чтоб он ее не отпускал, а целовал, гладил и… кусал?

— По-че-му? — он резко развернул женщину на живот, задрал ее волосы повыше и стал целовать шею. Целовать и покусывать. Как в том сне. И так, как ей хотелось. Степанида дернулась всем телом, огонь забурлил в крови, сметая прочь все сопротивления.

— Ты… отка-зался… — пыталась воспротивиться, а сама нагнула голову, давая ему полный доступ к шее.

— Я потом… объясню… — его дыхание срывалось, показывая, что он тоже практически потерял голову, — прости… прости…

Его ладони накрыли ее разведенные в стороны руки и в пятую точку ткнулось что-то твердое и горячее. Как хорошо, что он не успел снять брюки, иначе все случилось бы прямо в эту секунду. Степанида громко застонала, теряя разум. Хотелось раздвинуть ноги шире, оттопырить попку и потереться ею о его выпуклость.

То, что она чувствовала — ни на что не похоже! Она даже с Грозным этого не ощущала, хотя поцелуй у реки был восхитительным и возбудил ее до безобразия.

В ней самой проснулся звериный инстинкт, хотелось зарычать, укусить в ответ, наброситься, свалить с кровати… запрыгнуть сверху и… сделать все по-своему. Но он был тяжелым и воплотить фантазии не представлялось возможным. Она застонала разочаровано и дернулась под ним.