И тут я понял, что попал. Потому что вопрос был сугубо провокационный — раз, а второе…

Бегущие и орущие стражники заставили мою кровь броситься к рукам, призывая сражаться. Воинские знаки снова засветились так, что пробивало даже из-под полосок кожи.

И Сакал с интересом смотрел сейчас на мои руки.

И Рахим смотрел. И улыбался, зараза, весьма понимающе. Похоже, он не так уж крепко спал этой ночью.

Вот же бл…

Интерлюдия

Бурдюк с молоком был очень тяжёлый, но Шасти привыкла таскать тяжести. Она с малолетства помогала отцу в магической лаборатории.

Ворочала здоровенные каменные ступки для перетирания колдовских ингредиентов, носила камни, воду и кровь…

Здесь хоть работа была чистая — свежее козье молоко. Его нужно было вылить в котёл, вскипятить, остудить, опять перелить в бурдюк, но уже «напольный», с огромной деревянной мешалкой.

А потом заквасить уже готовым чегенем и помешивать почаще, чтобы молоко скисло равномерно. И тогда получится кисленький местный напиток. Очень приятный на вкус, особенно если охладить в ручье.

Интересно, нравится Каю этот чегень, или она зря учится его делать? Ведь муж её всё-таки княжич, не привык, наверное, к плебейской пище?

Хотя неизвестно, что тут за князья. Может, не очень-то и богатые?

Шасти поболтала в котле ложкой с длиннющей ручкой, размешивая закипающее молоко. Вздохнула, вспоминая оставленные дома украшения.

Ну, серебро и золото — дело наживное, главное, чтобы Кай вернулся из этой дурацкой «разведки». А украшения можно добыть и в бою. Главное — очистить потом как следует — золой и песком. И проверить на вредоносные заклинания.

Девушка скользнула глазами по небогатому убранству аила, упёрлась взглядом в меч Кая, висящий в изголовье кровати Темира. Младший брат жил в материнском аиле, старший — с женой.

Вот же ленивый этот Темир! Меч же так и висит у него без ножен!

Ну, разве так можно? Да один этот меч стоит больше, чем целая армия из безголовых криворуких «темиров»!

А кто у нас тут рукастый?

Шасти задумалась и перестала мешать молоко, вспоминая многочисленных приятелей мужа. Молодёжь к нему так и липла, особенно этот смешной Истэчи.

Вот он-то, кстати, вроде бы и с руками. Она скосила глаза на искусно вырезанный оберег, подаренный болтливым парнем. Потом задумчиво посмотрела на меч, на котёл с молоком…

Вскипело уже, пусть остынет…

И выскочила из аила на солнышко.

Погода после ухода Кая уже второй день держалась отличная. Мужу хорошо будет двигаться к городу через лес да болото.

Вот только как он там, без своего меча? Ведь это же как без рук…

— Эй, барс! — выкрикнула Шасти, заметив Истэчи, увивающегося вокруг Маймана.

У вожака волчьего рода с десяток осталось крылатых зверей, что потеряли своих хозяев. А Истэчи был из другого рода — из барсов, но ему очень хотелось побыстрее научиться как следует летать.

Услыхав крик девушки, парень обернулся, заулыбался. Шасти ему нравилась, и она прекрасно видела это.

— Иди-ка сюда, — позвала она. — Помочь надо!

Истэчи тут же побежал к ней, но потом опомнился. Пошёл шагом. А то подумают ещё, что бегает за чужой женой.

— Меч Кая всё так и висит без ножен! — сказала Шасти в лоб, без подкатов. Чего ей теперь с парнями любезничать? — Темиру некогда, он воин, у него — дела всякие. Совсем не сидит дома. Но ты же — друг Кая, ты бы и сделал? Сумеешь сделать ножны для такого большого меча?

Истэчи разулыбался — отчего бы это он не сумел? Но потом оглянулся на Маймана, усевшегося под кустом.

Какой хороший был случай поговорить! Ой, хороший! Но и Каю помочь надо.

Он помялся, вздохнул, но отказать девушке не решился.

— Шкурки подходящие у меня есть, — сказал он. — Хоть соболем выложу. И кожа есть. А дерево — можно даже берёзу. Хорошо.

— Ты — настоящий друг! — обрадовалась Шасти. — Кай вернётся — очень обрадуется! Только ты прямо сейчас сделай! Можешь?

Истэчи оглянулся на Маймана, вздохнул ещё раз и кивнул в ответ.

— Так иди и займись, — велела Шасти. — А я пока с Майманом поговорю. — Она лукаво состроила глупому парню глазки. — Пусть разрешит тебе учиться летать вместе с волчатами из его рода. Ты же это спросить хотел?

Истэчи даже рот открыл — так удивился, откуда Шасти догадалась о его делах? Бегом побежал к аилу.

А девушка сходила к ручью, где остужался слитый утром чегень. Майман-то его точно любит. Холодненький-то.

Она достала бурдюк, налила чегень в большую красивую чашку, принесла вождю волков, протянула с улыбкой.

Поздоровалась:

— Хорошо ли тебе?

Волки гостили в военном лагере барсов. И по логике гостеприимства, которой учила девушку Майа, Шасти всё сделала правильно.

Здоровенный Майман кивнул, взял чашку, одним глотком осушил. Удивился: холодный какой!

— Хорошо, — вождь волков улыбнулся своей простецкой улыбкой, показал крепкие ровные зубы. Спросил в лоб: — Хочешь чего?

— Угостить вот тебя хочу, — хитренько улыбнулась Шасти. — Сама научилась делать.

— Скучаешь по мужу? — покивал Майман

— Да как без вас не скучать? — вздохнула девушка и уселась на траву рядом с Майманом. — Правда, воинов молодых тут много. Пристают, проходу совсем нет. Кто бы их уже делом заставил заняться?

— А какое у них дело? — удивился Майман. — Пусть пока сил набираются. Вот вернётся Кай, поведём их на Белую гору за молоком для волчат.

— А сражаться они когда будут учиться? — возмутилась Шасти. — Вернётся Кай — и война с ним вернётся!

— Ох, хитра! — Майман завертел головой. — Это который парень к тебе пристаёт?