Во-вторых, сетевая модель подразумевает, что нравственный, этический выбор происходит именно так, как это и бывает на самом деле в повседневной жизни – почти мгновенно и без сознательной опоры на правила или процедуры принятия решений. Распознавание паттерна, будучи очень быстрым и автоматическим процессом, дает нам возможность незамедлительно принять практическое решение, и зачастую мы даже не сможем вербализовать процесс, который нас к этому решению привел.

В-третьих, особенности сетевой модели принятия решений помогают нам понять важный источник этических разногласий между людьми – иной, нежели просто столкновение ценностей. Поскольку разный опыт формирует отличные друг от друга сети, нередки случаи, когда мнение людей по поводу того, что уместно или неуместно в данной конкретной ситуации, не совпадает – хотя ценности у них общие. С этой точки зрения, стремление переубедить оппонента должно подразумевать, скорее, предоставление ему возможности увидеть ситуацию вашими глазами, а не добиваться того, чтобы он думал, как вы.

В-четвертых, сетевая модель помогает объяснить случаи, когда распознавание паттернов не может происходить быстро, когда практическая мудрость требует рассудительности и осторожности. В любом случае научиться обнаруживать и распознавать важные паттерны непросто. Даже настройка гидролокатора на поиск мин – уже задача, не говоря об этическом и нравственном воспитании детей и взрослых, которыми нужно руководить, настраивать их сети, – ведь никто из нас не может быть экспертом во всех областях. Новички всегда должны быть осмотрительными. Впрочем, как и эксперты, если они сталкиваются с новым или странным паттерном.

Тщательное обдумывание, размышление – не менее естественная часть практической мудрости, чем быстрое распознавание паттернов. Мы часто сталкиваемся с ситуациями, неоднозначными с точки зрения этики, когда наши собственные ощущения неясны или противоречивы и разум не может выбрать единственно верное решение. Часто такая двусмысленность возникает в области визуального восприятия – взгляните на изображение старой – или молодой? – женщины, изображенной на рисунке 6.3. Незначительные изменения в паттерне могут склонить чашу весов в ту или другую сторону – двусмысленность исчезнет, и восприятие станет вполне однозначным. Но наша способность ощущать подобную раздвоенность означает, что возможны обстоятельства, при которых мы будем рассматривать требования морали более чем с одной точки зрения, – а это уже конфликт. В таких ситуациях нам потребуются осторожность, взвешенность и воображение, чтобы найти способ, который позволит сделать выбор между альтернативами (например, доброты и честности) или выработать решение, сочетающее и то и другое.

Рисунок 6.3. Двусмысленность: старая или молодая женщина изображена на рисунке?

Ответ – обе

Наконец, сетевой метод помогает осмыслить древнюю, как сам Аристотель, идею, гласящую, что практическая мудрость приходит только с опытом. Сетевая модель наглядно демонстрирует то, как именно учит опыт. Паттерны, которые мы распознаем, возникают по большей части из обратной связи – проб и ошибок. Каждый опыт укрепляет одни связи и ослабляет другие, и это развивает нашу способность идентифицировать сложные паттерны – качество, которому не научат никакие в мире лекции и правила.

Способность распознавать паттерны – это то, с чем мы рождены, но врожденных паттернов – в том числе шаблонов нравственного поведения – не бывает. Свои этические сети дети начинают настраивать под влиянием примеров поведения родителей, учителей и друзей. Нравственное развитие осуществляется через расширение и совершенствование этих сетей.

Вероятно, приверженность Аристотеля к наукам и прикладным областям знания, таким как этика и политика, не оставила бы его равнодушным к сегодняшним исследованиям, связанным с теорией сетей и распознаванием паттернов. Как поясняет Черчленд[68], добродетель и совершенство, как их видел Аристотель, не являются чем-то данным извне, целиком и сразу. «Это продукт развития по большей части не поддающихся словесному описанию навыков, которые в сумме и означают практическую мудрость». Ребенок появляется на свет в сообществе, которое уже имеет установившиеся нормы социальной практики, и включение в это сообщество требует времени.

Время нужно, чтобы научиться распознавать все разнообразие типичных социальных ситуаций, чтобы узнать, как поступать в этих ситуациях, обрести умение находить баланс между конфликтующими точками зрения или удовлетворять противоречивые требования.

Такое описание высоконравственного человека – как приобретшего определенные знания и поведенческие навыки — резко контрастирует с изображением того же человека как всего лишь согласного следовать определенному набору правил. Сформулированные кем-то правила не являются основой нравственности. Они всего лишь ее бледное и неполное отражение на уровне языка.

Человеком может владеть огромное желание сделать всех счастливыми. Но если он не имеет представления о том, какого рода вещи обычно составляют простое человеческое счастье; если он не в состоянии распознавать эмоции, стремления, цели других людей, не способен участвовать в совместных начинаниях – он не духовный лидер, не нравственный идеал. Он возвышенный дурак и безнадежный ханжа, вечно сующий нос в чужие дела. И он – серьезная угроза для общества.

Вступление ребенка в общество с его этическими законами, нормами морали и нравственности – только первый шаг на пути к практической мудрости. Процесс ее обретения продолжается по мере накопления опыта, который мы получаем, взрослея, – в школе, в университете, на работе. Современная когнитивная наука помогает понять, как этот опыт создает сети, которые дают нам категории, эмоции и интуицию, необходимые для обретения этических представлений и нравственных качеств. Полезный опыт возникает из множества разнообразных проб, ошибок и реакции на эти ошибки. Нужно поощрять в людях стремление к экспериментам. Делая раз за разом одно и то же, ничего не меняя в подходах и не экспериментируя, можно создать мощную сеть, но мудрость в нее не поймать.

Бывает, впрочем, опыт, который блокирует тот потенциал познания, с которым мы появляемся на свет. Социальные системы, внутри которых мы рождаемся и растем, институты, организации и структуры, в которых работаем, – позволяют ли они приобретать опыт, помогающий культивировать навыки и умения, образующие то, что мы называем в этой книге практической мудростью? Дают ли возможность совершать ошибки и учиться на них?

Как мы увидим далее, слишком часто попытки улучшить что бы то ни было с помощью тщательно разработанных правил, методик и процедур на самом деле только ухудшают положение дел. Вместо того чтобы культивировать практическую мудрость, все эти правила, методики и процедуры вступают на путь тайной войны с ней.