– Сразу предупреждаю, друг мой, если понадобится, чтобы я совершил Рокировку с прошлым, то в прыжках я ограничен трехдневным лимитом, а Лорн восстановится…

– Только к следующему полудню, моменту, когда совершила прыжок. Знаю.

– Тогда куда отправляемся теперь, друг мой? До атаки на первую сегодняшнюю жертву примерно час! Может, сразу на место нападения?

– Нет. После перемещения я долго не сумею использовать силу, а опасения мадемуазель Лорн небезосновательны. Мы отправляемся в храм пространства Тюрка. Срендин доставит на место, а при необходимости поможет отступить вместе с гражданскими. Если повезет, привлечем к делу мисс Эльдерей – ее способности могут оказаться кстати. – Мимолетному взгляду почудилась тень на лицах временщиков от перспективы подобного сотрудничества…

В этот раз выход открывал непосредственно у порога храма пространства. Я покачнулся от налетевшего шквалом ледяного дождя. Небо пронзило ослепительным разрядом, а когда он потух, мир исчез в первобытной тьме, лишь свист ветра пронизывал душу. Двери храма захлопнулись за нами с грохотом взрыва.

– Ну и погодка! Затея становится все более увлекательной! Сражаться в бурю с бесформенной тварью, да еще и в лесу… Друг мой, ты умеешь искать приключения!

– Угу… сам в восторге.

Встряхнувшись и перепугав парнишку-охранника хмурым взглядом, я поспешил наверх. Секретаря вновь проигнорировал. Кабинет встретил тусклым сиянием газовых светильников и Срендином, беседовавшим с мисс Эльдерей за поздним ужином. Хоть какое-то везение. При нашем появлении лик пространственника застыл с остекленевшим взглядом, а в древесной маске Последней притухли огоньки. Терпеливо ждали, пока к ним вернутся воспоминания из Ветви Времени.

– Вы? – выдохнул пространственник, поднимаясь нарочито медленно, лицо его пошло алыми пятнами, а фасеточные глаза засветились. – Какого Лодура вы тут делаете? Почему сбежали? Мы же почти уничтожили…

– Еще раз уничтожим, – отмахнулся я. – Задача куда глобальнее. Мы – за пятьдесят пять минут до нападения Туманника на аристократов. Нужна ваша помощь, чтобы добраться до места. Остальное оставьте нам, мы сумеем предотвратить смерти; в вашем городе снова станет тихо, спокойно. В Агемо по достоинству оценят вашу помощь.

Срендин замер. Затем рухнул на место и улыбнулся:

– Извините, но я не в состоянии помочь.

– Прошу прощения? Отказываетесь помогать? Это не просьба, это приказ!

– Приказ? С чего вдруг? Кто вы такие, чтобы приказывать? Зачем мне тратить ресурсы на вас? Зачем тратить время, в конце концов?

– Я представитель Агемо и…

– И где подтверждающие бумаги? – выгнул бровь пространственник. – Где подписи и печати, доказывающие полномочия? Что, нет? Еще не выдали? Извините, не моя проблема! Вот с утра, когда подготовитесь, – приходите. Прошу освободить кабинет, вас не приглашали. Вот держите, чтобы не скучать. Остальное найдете на кухне… – Бутылку с чем-то мутным и сладковато пахнущим я перехватил рефлекторно. Срендин оторвал куриную ножку и обернулся к мисс Эльдерей: – Так на чем мы остановились? Хотя не важно… как знаем, вы выиграли спор. Хотя не пойму…

– Вы ведь помните о моих полномочиях и знаете, что произойдет? – процедил я, судорожно стискивая горлышко.

– Мало ли что я помню? Например, припоминаю, как в ночи город избавится от опасной язвы, которая выпивает соки чужих жизней. Также помню сестру, освободившуюся от балласта, сковывавшего ее долгих пятнадцать лет. Как пространственник, я сделал все возможное. Пришло время пересмотреть приоритеты. – Срендин пригубил вина. – Что-то не нравится? Может, ты или кто-то из твоих прихвостней-временщиков хочет переубедить меня? Надеюсь, аргументы окажутся крайне радикальными. Будет хороший повод вернуть вас туда, где сейчас копошатся ваши кольчатые собратья.

– Приятного вечера, – сухо кивнул я и двинулся прочь, пряча бутылку во внутренний карман.

– Каковы действия теперь? – голос Рейма нагнал меня на лестнице. – Устроить Рокировку с прошлым? Минут, думаю, на двадцать…

– Рано! – Я был в ярости. Меня оскорбили, и я был в бессильной ярости. Предстояло сделать необходимое и доказать свое. – Нам отказали в помощи – пусть так. Однако я еще пространственник и могу пользоваться ресурсами храма. Рыдван – не лучший вариант, но успеем!

Хорошо, что храмы пространства строят по одному плану. В свете керосинок ангар оказался дикой помесью каретного сарая, конюшни, гаража и склада. Это лишь подчеркивал лабиринт из одиноких механизмов и гор хлама с вкраплениями инструментов и чего-то вовсе не понятного. Заведовал этим одинокий, обрюзгший мужичок в рабочей робе, который при нашем появлении сразу заголосил:

– Кто вы такие? Что тут делаете? Эта территория…

Я не стал даже слушать. Три движения, удушающий захват, несколько секунд – и бесчувственное тело расположилось у ближайшей стенки. Поступок не самый достойный, но, по крайней мере, теперь мысли вернулись в деловое русло.

– Рейм – растопи печь паровика, – вырвалось с облачком пара. – Я натаскаю воды, заправить котел. Поспешим, опоздание будет оплачено кровью.

Нацелился на поилку рядом с обветшалыми стойлами, откуда понурые лошадки и знакомый пегас косили на меня большими влажными глазами… нет. Металл надежнее!

– Юрий, друг мой, послушай, тебе не кажется, что Срендин может оказаться прав?

Я замер. По плечу ритмично била капель с протекающей крыши.

– Прав? Что ты имеешь в виду? – Я сдержанно обернулся к временщику.

– Друг мой, когда я давеча узнал, с какой жестокостью ты истреблял бандитов, честно говоря, не поверил… но ты воистину безжалостен! – Растопка затрещала, отблески пламени подчеркнули тени в облике Рейма. – Скажи почему? Почему ты это делаешь?! Зачем тебе спасать убогих людишек? Это нелогично! И никому не нужно… Ты не полусвятой Последний какой-нибудь! Так почему?

– Это нужно мне. Это по совести, – насупился я и возобновил работу, не намереваясь продолжать спор.

– Жизнь – игра, а совесть – главное правило. Никогда не видел такой убежденности! Восхитительно…

– Дорогой, так нужно радоваться за господина Юрия. Сильная воля в наши дни редкость! – Лорн подключилась к делу, Ускорение Локального Времени на порядок улучшило эффективность работы Рейма.

– Воля – способность сознательно управлять эмоциями и поступками. А состояние, когда субъективное ставится выше объективной логики…

– Самообман? Но, милый, насколько помню, ты всегда считал, что если ложь – искусство, то самообман – дар. Дар обмануть себя так, чтобы не только поверить, но и сделать обман правдой. Или что-то не так? Чувствую, ты боишься за нашего друга.

– Необыкновенная моя, не понимаю! Воля, самообман… не важно, главное, подобное должно приносить либо пользу, либо удовольствие. Какая выгода в спасении этих людей? Какое удовольствие?