– Ну и дура, – процедил он раздраженно… и печально. – Элекра слишком многое себе позволял…

– Пили вы не потому, что оплакивали зятя. Вы праздновали его гибель.

– Не гибель, а то, что он сдох! Жаль только, Дерий пострадал… хороший мальчишка, не в отца пошел. Гнилой был человек…

Из излитого в следующие пару минут крика души пространственника не удалось узнать ничего нового: Элекра – лентяй, пропойца и домашний тиран. Должен признать, Срендин профессионально давил на чувства, меня чуть не пробило на слезу на фразе: «После свадьбы в те редкие встречи сестренка становилась все более зажатой, в глазах так и читался страх, боль… это была не моя «маленькая Юния»! Даже удивился, почему он родственника сам не спровадил на тот свет. Когда же негатив кончился, то, выдержав паузу, спросил:

– Почему вы не вызвали подмогу из Агемо после первых исчезновений? Почему тянули?

– Полагал, балуют дикие звери, – процедил собеседник, поняв, что я не собираюсь отступать от заданной темы. – Весна, они голодные, в лесу корма нет, вот и прут. Даже просил мисс Эльдерей помочь. – Пространственник покрутил рукой, изображая высшие и непонятные силы. – Но то «лес после зимы не проснулся», то «животные напуганы и молчат», то еще что-то заумное. Лишь после вчерашнего инцидента появились первые тела, и не только… Когда я увидел следы когтей на карете аристократов… хотя и без следов они столько визгу подняли, жуть! Теперь доложишь в Агемо об устроенном мной здесь? – щербато оскалился Срендин.

– Запугать не получилось. Разжалобить, уж извини, тоже не особо. Однако еще не знаю о содержании отчета… будущее покажет, что я на самом деле увидел.

– Сволочь ты, пацан. Юрий Сломов, что-то знакомое… случайно, раньше не встречались?

Я напрягся. Неужто даже в этой дыре меня знают? Пространственник помолчал, а затем махнул рукой: – Хотя не важно. Дам время подумать.

На площадке перед проржавевшим ангаром нас ждали. Рейм изучал, простукивал и ощупывал какой-то агрегат, который, похоже, и являлся обещанным «рыдваном». Не карета, но паровик, причем не просто старый, доисторический! Котел раза в два больше кабины, а кабина такая, словно ее кувалдами рихтовали. Множество труб торчало в разные стороны, исходя паром, и, более того, виднелись языки пламени в печи! Понимаю Рейма, если это чудо работало… настоящее чудо!

Из ангара показалась Последняя, удерживая поводья статного пегого пегаса, что так и бил копытом.

– Мисс Эльдерей, благодарю за помощь. С меня, как всегда, причитается. – С легкостью заправского всадника Срендин запрыгнул на скакуна. – Следуйте за мной!

Раздалось заливистое ржание. Срендин извлек из пространственного кармана и нацепил очки с темными линзами – незаменимая вещь при полете на пегасах, особенно на больших высотах, где солнце буквально выжигает глаза. Волна воздуха от рывка растрепала шевелюру и сменилась хлопаньем могучих крыльев в голубой выси.

Как же он меня раздражал. Чувства удалось притушить, пока втискивался на водительское кресло «рыдвана». К временщику я обращался уже спокойно:

– Рейм, рассказывай, что узнали у местной аристократии?

– О! Тебе понравится, друг мой! – как всегда радушно донеслось с задней пары сидений, где обустроились Рейм и Лорн. – Вначале пара слов о местных аристократах. Как я узнал у мисс Эльдерей, семье Фарек «принадлежат» земли окрест и все жители, с момента основания Империи. Собственно, сначала появилось их поместье в предгорьях у истоков Крови гор, а потом в низинах – деревня, которая за полторы сотни лет выросла в Тюрк.

– Постой, ты сказал «принадлежат земли окрест и все жители»? Как же акт о «Даровании свобод»? – заинтересовался я, выруливая с территории храма пространства и стараясь вписаться в границы узких улиц.

– Ты про отмену крепостничества и о даровании людям земель, на которых те живут? Переформулирую: все жители в той или иной степени должники семьи Фарек. Как-никак им принадлежит градообразующее предприятие – мануфактура по переработке шерсти. Плюс большинство земель для выпаса и немало овец…

Улица города кончилась. Теперь мы тряслись по разбитой дороге. Вдаль волнами уплывали поля молодой зелени. Где-то на краю зрения, где небо и земля сливались, гуляли белые отары облаков. Смена видов на яркое и живое радовала. Хоть что-то остается неизменно прекрасным и правильным в мире.

– Похоже, у аристократов – недюженная деловая хватка и немало мозгов.

– Точнее, у отца семейства. Он как раз и скончался. Продолжая воспоминания мисс Эльдерей: лютый делец, не один десяток семей загнал в долговую кабалу, более того, жестоко выкорчевывал любое инакомыслие, в городе внушал ужас. При его правлении Тюрк процветал, ибо конфликтов не случалось в принципе. Он даже с местным Ивановым семейством разобрался, а с другими сильными мира сего сумел договориться. Жена отдала богам душу лет двадцать назад, когда принесла в мир двойню – брата и сестру, Курия и Текаю. Собственно, с этой парочкой город и остался. С этого места начинается драма. Рейм воодушевленно продолжал:

– В двадцать четыре ноль пять семейство Фарек прибывает на железнодорожную станцию, за лесом. Садятся в карету и отправляются в усадьбу. Идет дождь. Сверкают молнии. Стволы протя-я-яжно скрипят.

Тут лошади как заржут. Как встанут на дыбы. Как понесут. Кушанье на полу. Вино вдребезги. Возницу скидывает почти мгновенно. Бедных аристократов трясет, от стенки к стенке бросает – страху натерпелись, и, главное, синяков да шишек нахватали – жуть.

Но вот карета останавливается. Смотрят в окошечко: одной лошадки нет, а вторую что-то темное, непонятное окутало, а повсюду кишочки и кровища… Потом тварь как налетит на карету! Черные тени в щели так и полезли, сцапать страдальцев хотят! Сама карета, того и гляди, развалится, обшивка начала в пыль разлетаться, а она ведь резная, позолоченная… чуть чувств не лишились бедненькие аристократы. Не выдержал подобного старый Фарек. Распахнул дверь и пошел на нечистую сущность с молитвой, как истинный…

– Идиот? – не выдержав, фыркнул я. – Или чересчур набожный?

– Набожный не набожный, но, помимо налогов, в храм пространства перечислялось ровно пять процентов с доходов… так сказать, на благотворительность. Но ты меня перебил, друг мой. На чем я остановился? А! Точно!.. – Рейм драматично продолжил: – Пошел на нечистую сущность с молитвой, как истинный негоциант на покупателя. Напал на главу семейства монстр, пожрал плоть, но услышана оказалась молитва, и принята жертва – снизошел божественный огонь и поразил землю, по которой ходила проклятая тварь. Та с душераздирающим и пачкающим портки воем сбежала, пылая в праведном пламени.

Оторвавшись от управления, я несколько раз хлопнул. В зеркале отразилось, как сияющий Рейм поклонился.

– Теперь неофициальная версия, которую поведала интимным полушепотом новоиспеченная графиня Текая, когда я совершенно случайно встретил ее при осмотре повреждений кареты… Должен отметить, удобной во многих отношениях. В целом то же самое, только… скажем так, покинул карету старый граф не по зову души. Как выяснилось, жестким старик показал себя не только городу, но и отпрыскам – учил их жизни, а они, собственно, не хотели понимать науку. Исходя из увиденного, думаю, не пройдет пары лет, как пустят они состояние отца по ветру, а город… не переживет он их правления.