поселянин не поселянин, а крепостной Ренси). И все-таки Ренси был объективным человеком, а поселянин продолжал изливать свои жалобы и в поисках справедливости обратился к Ренси как к «родному отцу простолюдина, мужу для вдовы, брату разведенной и потерявшим матерей защитнику». Речь поселянина была настолько убедительной, что Ренси сказал фараону: «Мой повелитель, я обнаружил одного из поселян, у которого действительно прекрасная речь. Его ограбил человек, находящийся у меня на службе, и он пришел ко мне пожаловаться на это». Царь решил, что Ренси должен будет соблюдать тишину и дать поселянину возможность продолжать высказывать свои жалобы, чтобы его красноречивые слова можно было бы записать, а папирус с записью речей доставить фараону. Царь был достаточно человечен, приказав, чтобы Ренси позаботился о том, чтобы жена поселянина и его дети были обеспечены (во время процесса записи жалоб), потому что знал, что такие поселяне приходят в долину Нила, когда продовольственные запасы у них в доме на исходе. Царь добавил: «И кстати, чтобы сам тот поселянин был телом жив, ты тоже позаботься: корми его. Но он не должен знать, что это ты его снабжаешь пищей!» Посему Ренси побеспокоился, чтобы поселянин и его семья были в достаточной мере снабжены едой и питьем.

В целом структурно произведение состоит из девяти красноречивых жалоб поселянина. В них он призывает Ренси поддержать принципы справедливости и благотворительности, ибо только так может человек — независимо от того, насколько он богат и высокопоставлен, — достигнуть удовлетворения в этом мире и вечной жизни в будущем. Поселянин ведет себя уважительно, но и не выбирает выражений. Он спрашивает величественного Ренси: «Ужель ты собираешься жить вечно? Ведь смертный умирает точно так же, как вся его прислуга…»

После произнесения девяти речей поселянин опасается, что за это ему будет еще хуже. Но все кончается хорошо. Ренси говорит ему, что задержали его преднамеренно. В один из моментов тоскующий по дому поселянин пугается и спрашивает: «Неужели вовеки мне твоим питаться хлебом и пиво пить твое?» На это Ренси отвечает: «Останься все же здесь, и ты услышишь все жалобы твои». Тут внесли свиток и зачитали записанные жалобы поселянина. Потом свиток послали фараону, который «голосом правдив», и фараон приказал разобраться с этим делом Ренси. Решение, конечно, было вынесено в пользу поселянина и против Джехутинахта. Поселянину вернули его ослов с поклажей, а имущество Джехутинахта было конфисковано.

Классический век Среднего царства в XVIII в. до н. э. жестоко и грубо прервали агрессоры из Азии, известные как гиксосы. Гиксосы имели на вооружении боевые колесницы, что революционизировало военное искусство и изменило ход древней истории. Примерно сто лет гиксосы правили великой страной[19]. Хотя они и завоевали Египет, столицу свою основали в месте Аварис в северо-западной части Дельты, которая находилась примерно в центре как столица империи, имевшей приобретения в Египте, Западной Азии и Восточном Средиземноморье. Фараоны гиксосской династии (XV династия) регулярно провозглашали свои претензии на господство над Верхним и Нижним Египтом как двумя странами. В эпоху владычества гиксосов множественное число «страны» могло появиться в этой формуле как отражение того факта, что гиксосы рассматривали Египет как часть более крупной империи.

Фараон гиксосов Хайян оставил после себя монументы, один из которых был найден в Кносе (Кноссе) на Крите, а другой случайно обнаружился через одного торговца в Багдаде[20].

Хотя такое свидетельство не доказывает существования империи, обладающей полной властью над всем Ближним Востоком, оно предполагает политическую общность, контролировавшую Египет (Нижний Египет более твердо, нежели Верхний) и Палестину со сферой интересов, достигавшей даже Месопотамии и Крита. Хотя достоверный характер и размеры империи гиксосов в XVII и начале XVIII столетий до н. э. еще невозможно установить, ее существование не вызывает сомнений, и она определенно вносила вклад в создание каналов культурного переноса во времена Старовавилонского царства: критический период формирования фона для «великого синтеза Амарны» (около 1400 г. до н. э.).

Сопротивление гиксосским захватчикам набирало силу в Верхнем Египте, где контроль гиксосов был слабее. Оттуда местные правители Фив вооруженным путем изгнали гиксосов из Египта примерно в 1570 (или 1550) г. до н. э., тем самым основав коренную XVIII династию, властвовавшую над «двумя странами» (т. е. Верхним и Нижним Египтом). Гиксосы привили египтянам потребность в боевых колесницах на конной тяге. С этими новыми средствами для ведения военных действий XVIII династия смогла вступить в имперский период истории Египта, который достиг своей высоты при Тутмосе III, завоевавшем Палестину и Сирию, что было описано в литературном произведении.

В этом повествовании идет речь о Туте, военачальнике Тутмоса III, захватившем палестинский город. В те дни для любой армии было почти невозможно взять хорошо укрепленный город (ибо еще предстояло разработать технологию разрушения прочных городских стен, в чем преуспели, в частности, ассирийцы), и поэтому Туту приходилось прибегать то к одной тактике, то к другой.

Во вступительной части папируса говорится о том, как Тут развлекал правителя города, который попросил показать ему жезл Тутмоса III. Тут не только показал ему жезл, но и убил им правителя города. Убийство гостей достойно сказания именно потому, что оно противоречит всем законам гостеприимства. Какими бы ни были смягчающие обстоятельства, убийство гостей не разрешалось среди любых народов древности. По этой самой причине оно появляется в репертуаре эпоса: сравним убийство Одиссеем женихов, являвшихся гостями в его чертогах, убийство Иаилью ее гостя Сисары (Суд., 18–22), а также убийство Ииуем поклонников Ваала, которые были приглашены им для присутствия на службе в храме (4 Цар., 18–22).

Второй военной хитростью египетского военачальника было решение посадить в двести корзин по одному воину. Все они были вооружены, что было нужно для захвата города, как только их внесут внутрь за стены. Потом в результате обмана властей города ложным сообщением о том, что Тут капитулировал перед его правителем, корзины с их смертоносным грузом были доставлены в город. И тогда египетские войска захватили палестинский город для вящей славы фараона.

Для целей нашего исследования самой значительной особенностью этого рассказа является захват города с помощью военной хитрости: скрытным проникновением войск в осажденный город. Это явно мотив троянского коня, хотя египетская уловка более близка истории об Али-Бабе и сорока разбойниках (захват обманом укреплений противника практиковался со времен палеолита, когда целью была пещера. — Ред.).

Имперский период ввел Египет в эпоху активного культурного и технологического обмена. Фараоны XVIII династии заключали браки с принцессами Митан-ни (древнее государство (XVI–XIII вв. до н. э.) на территории Северной Месопотамии и прилегающих областей. Население Митанни состояло из хурритов, а также семитов (при господстве родственного индоариям