А потом Сева встретился со Скалоном в Дворянском клубе…

– Добрый вечер, – произнес генерал и протянул руку.

– Добрый, – чуть сконфуженно ответил Всеволод Аркадьевич.

Скалон спросил про дела.

– Все хорошо, – улыбнулся Долгоруков. – А ваши?

Генерал на несколько секунд задумался. А потом сказал то, что совершенно не рассчитывал услышать Долгоруков…

– Даже не знаю, что и ответить на ваш вопрос… С одной стороны – меня обокрали. И это весьма плохо. А с другой стороны, человек, отравлявший мне жизнь на протяжении долгих месяцев, уезжает и оставляет меня в покое. И это весьма хорошо.

Теперь настала очередь задуматься Севе. И тревожный холодок, невесть откуда взявшийся, стал закрадываться ему в душу.

– Прошу прощения, генерал, но я не совсем вас понимаю…

Скалон усмехнулся:

– Помните, в прошлую нашу встречу я порекомендовал вам Волжско-Камский коммерческий банк как хороший и надежный?

– Помню.

– Так вот, я ошибся, – продолжал беззлобно усмехаться генерал-майор. – Этот банк вовсе не такой надежный. И вы не торопитесь отдавать им на хранение свои ценные бумаги.

– Я уже… арендовал там сейфовую ячейку, – медленно проронил Долгоруков. – А что же все-таки случилось?

И генерал Скалон рассказал, что его «развели» мошенники. Наверняка, как он выразился, «высокого полета». Все, мол, началось с того, что его вызвали из дома банковским посыльным. Тот сказал, что генерала приглашают зайти в банк в два часа пополудни по неотложному делу. Скалон пришел ровно в два часа, как его и просили. Встретил его, как он понял уже слишком поздно, фальшивый помощник управляющего банком Бурундуков. Лжепомощник сказал генералу, что в банке якобы пришли в негодность несколько сейфовых ячеек, вследствие чего они меняют на них замки. Скалону определили новую ячейку и предложили временно переложить туда свои бумаги, что генерал и сделал. А когда пришел в банк, дабы забрать их, то обнаружил ячейку пустой…

– А… вы заявили в полицию? – осторожно спросил тогда Всеволод Аркадьевич.

Генерал в полицию не заявлял. Зачем, да и на кого? Банк, в лице уже настоящего помощника управляющего, обещал ему выплатить страховку, и к тому одна особа, отравляющая ему жизнь, уже не побеспокоит его никогда…

– Особа? – переспросил Долгоруков, и холодок, закравшийся ему в душу, стал ледяным.

– Да, – ответил Скалон и вздохнул. – Моя бывшая любовница, с которой я был вынужден расстаться, потому что об этом узнала моя супруга и я клятвенно обещал ей прекратить эти отношения. Та женщина, как я теперь понимаю, никогда не любила меня. Ей нужны были только деньги и ценные подарки. И когда я с ней порвал, она сказала, что не оставит меня в покое, пока я не выплачу ей, как она выразилась, моральную компенсацию. Она везде и всюду преследовала меня, не давая ступить и шагу. Скоро в Петербурге нам двоим стало так тесно, что я был вынужден подать рапорт с просьбой о переводе на службу куда-нибудь в иное месте. И получил назначение в Нижний Новгород. Но она достала меня и там, продолжая требовать денег и не давая проходу. Тогда я оставил Нижний и перевелся сюда, в Казань. Но она снова последовала за мной и…

Окончания фразы Сева уже не расслышал. Он уже летел, летел в тот дом на Грузинской улице, в котором жила Ксения. Но там ее уже не было…

* * *

– Еще что есть? – после весьма продолжительного молчания спросил Всеволод Аркадьевич.

Воспоминания оставили его, и теперь он снова был собран и деятелен.

– Есть еще две банкирские конторы, занимающиеся покупкой, продажей и хранением процентных и прочих ценных бумаг, – продолжил свой доклад Ленчик. – Разные закладные, векселя, долговые расписки. Также они ссужают желающих деньгами. Правда, не всех, а только состоятельных. И берут хорошие проценты за это. Первую контору держит господин Печенкин, она находится на улице Воскресенской, а вторая записана на купца Щербакова на Большой Проломной. Это все.

Ленчик замолчал и уставился на Севу.

– Итак, господа, – принял официальный тон Долгоруков, – выбор у нас весьма небольшой. Это Волжско-Камский коммерческий банк.

– Это точно, больше и выбирать нечего, – поддакнул Огонь-Догановский. – Вот у нас в Смоленске таких кредитных банков – полтора десятка!

– Так то в Смоленске…

– Интересно, там еще служит господин Бурундуков? – раздумчиво произнес Африканыч и с интересом посмотрел на Севу.

– А если и служит, так это скорее хорошо, нежели плохо, – отозвался тот. – Вспомнит нас как старых знакомых, глядишь, и замолвит за нас словечко.

– А вы там… не наследили, господа? – спросил Огонь-Догановский, знавший о «деле Скалона» из рассказов Африканыча.

– Нет, все было сработано чисто, – заверил его Всеволод Аркадьевич.

– Чище не бывает, – добавил Ленчик как непосредственный участник дела семилетней давности.

– Хорошо, – буркнул Алексей Васильевич.

– Нам, скорее, нужен начальник кредитного отдела, – сказал «граф» Давыдовский.

– Он все равно один решать ничего не будет, – сказал в ответ Долгоруков. – Значит, давайте так: присмотримся ко всем, кто имеет решающее влияние на решение по выдаче или невыдаче кредитов. С бумагами у нас все в порядке?

– Почти, – ответил Давыдовский. – Когда же на руках у нас будет концессионное соглашение, то все будет в полном порядке.

– А когда оно будет? – спросил Сева.

И все повернулись в сторону Африканыча.

– А что это вы все на меня смотрите? – спросил Неофитов, уже понимая, что от него требуется.

– Так ты у нас самый красивый, – ответил на его вопрос Огонь-Догановский.

– Это верно, – согласился тот. – И что?

– А то, что теперь твой ход, – сказал Всеволод Аркадьевич.

– Опять мой?! – проворчал Африканыч, на что получил вполне конкретный ответ от шефа:

– Не опять, а снова…

Филеры пасли Марту неотступно и беспрерывно. Иногда ей удавалось улизнуть от слежки, но город она знала скверно, поэтому через довольно малое время «хвост» за ней снова вырастал. Марте было ясно, что вышли на нее через Исаака Дембо: только он мог знать, где она могла квартировать в Санкт-Петербурге. Не ясно было только одно: насколько откровенен он был с охранкой? Что Дембо расколется, ежели его как следует припугнуть, сомнений не вызывало. То, что он рассказал охранке о ней, было понятно, отсюда и филеры. Но он мог рассказать и о «Центре»… Марта невольно поежилась. Надо будет разузнать все поподробней и телеграфировать о Дембо Густаву. Пусть сам разберется с ним.

Но это еще полдела…