«Так лучше сейчас, — горько подумала Хлоя, — пока я не привязалась к нему всем сердцем, чем потом…»

Дракон лежал в постели, закинув руки за голову, и ожидал Хлою, но она зашла не как его бессловесная наложница, а как служанка — смиренно сложив руки на животе и низко поклонившись.

— Это какая-то новая игра? — с интересом произнес Дракон, рассматривая девушку, которая словно нарочно закуталась поплотнее в богатый халат из черно-золотой парчи. — Что за вид?

— Я полагала, — холодно произнесла Хлоя, намеренно не глядя в его глаза, — что вы намерены жениться, повелитель. И сегодня, — на ее бледные щеки лег яркий алый румянец при воспоминании о том, что произошло за столом, — я слышала много слов о том, что вы должны уважать свою нареченную. И ваше согласие на то я слышала. Поэтому нахожу неприемлемым то, что вы предлагаете мне.

Брови дракона удивленно взлетели вверх, но он смолчал, терпеливо ожидая окончания ее речи.

— Поэтому я просила бы вас, — продолжила Хлоя, вся дрожа от волнения, — сделать меня вашей служанкой. Я буду верно вам прислуживать, но только…

Ее голос осекся, и Дракон угодливо подхватил:

— Только?..

— Только не просите меня быть ближе к вам, — выдохнула Хлоя, опустив пылающее лицо. — Из уважения к вашей невесте — прошу.

— К моей невесте! — фыркнул Дракон. — Пока что у меня нет никаких обязательств перед ней.

— Но будут! — с мукой в голосе выкрикнула Хлоя, поднимая на него глаза, полные слез. — И что тогда станет со мной? Что вы сделаете?

— Я еще не думал об этом, — небрежно ответил Дракон, поднимаясь с постели. Он был обнажен, и Хлоя задохнулась от стыда, отвернулась тотчас он него, чтобы не видеть его наготу и его возбуждение — и не чувствовать своего. — Пока не думал. Хочешь оставить меня и вернуться к себе домой? К мужу?

От мысли о Мишеле Хлою затрясло, она почувствовала, как в груди ее разгорается жгучее отвращение, и она, позабыв о стеснении и своем желании не смотреть на Дракона, вскинула на него яростный взгляд:

— Нет! — прорычала она. — Ради бога, нет! Ты же государь… Разведи нас своей волей! Сделай меня свободной от этого мелкого паразита и негодяя, а затем я готова буду стать твоей служанкой, твоей рабыней, кем угодно, только…

Она снова осеклась, и с удивлением заметила, что рука Дракона зарылась в ее медовые волосы и поглаживает, ласкает затылок.

— Только?.. — шепнул он, соблазняя, но Хлоя была тверда.

— Только не касайся меня и не заставляй быть твоей, — смело ответила она, глядя в его золотые драконьи глаза. — Я этого не хочу.

— А я хочу, — произнес Дракон. — Очень хочу.

— Нет! Прошу…

— Хорошо, — прошептал он музыкально, почти пропел медовым, приторно-сладким голосом. — Конечно, это возможно. Только ты поедешь со мной на смотрины. К моей невесте. Будешь именоваться Леди Дракон, словно ты моя родственница. Молодую жену в семье непременно должна встречать женщина.

Леди Дракон, Леди Дракон, Леди Дракон…

Этот титул разнесся по замку с небывалой скоростью, облетел шепотками все углы, коснулся боязливо каждых уст, и Робер, ужасно страдающий от нанесенной ему раны, как физической, так и душевной, выкрикнул этот титул с таким ужасом, словно он жег ему раскаленным свинцом горло.

— Леди Дракон!

Он поспешно отбросил прочь кровавые тряпки, которыми оттирал кровь с шеи, с прокушенного уха, постанывая от боли.

Для Леди Дракон было велено изготовить соответствующий ее титулу гардероб — не розовые легкие шелка наложницы, не откровенные наряды, в которых она становилась объектом вожделения, а одежду, приличествующую Дому Дракона, из черного, фиолетового и золотого.

Черно-золотая парча, тяжелый черный и фиолетовый бархат, глухие воротнички и силуэты, подчеркивающие тонкий стан и царственную осанку. Покрывало на золотые волосы. И венец с завитком пламени на голову.

Леди Дракон…

Более того, ей были выделены личные слуги, охрана, приличествующая ее новому статусу, и теперь до нее добраться так просто было невозможно.

Постанывая от муки, Робер метался и рыдал от злости, кусая пальцы, словно они были виноваты в том, что не удержали подле него Хлою тогда, когда она была напуганной девчонкой. Теперь же… глупцы могли верить в очередную игру Дракона, но Ворон, знающий давние традиции древних родов, прекрасно понял, что за титул такой — Леди Дракон.

Дракон принял Хлою в свою семью. И это был более чем серьезный шаг, ведь всему свету он ее представит как часть себя, как свое второе лицо. Леди Дракон.

С собой он берет ее на помолвку — как взял бы сестру, мать, тетку, чтобы она собой олицетворяла его семью, своим фактом существования говорила о порядках, царящих там, куда готовится войти молодая жена. Как она будет выглядеть после свадьбы. Как она должна будет говорить после свадьбы. Как она себя вести будет после свадьбы! Все это решается на смотринах, когда смотрят на Леди Дракон.

Но только один тонкий, почти незаметный постороннему взгляду нюанс: Хлоя не была родней Дракону, не знала традиций его семьи, ничего этого не знала она! Как могла она научить правилам невесту?!

Леди Дракон, Леди Дракон…

Дракон не мог ответить отказом древнему и почитаемому роду. Он не мог просто проигнорировать их приглашение и их предложение и не прийти — слишком уважительное и щедрое, если разобраться. Но с ним будет его Леди Дракон, его защитный амулет, его оправдание, его охранная грамота.

— Черта с два он женится на предложенной ему пассии! — яростно визжал Робер, топая ногами и заливаясь злыми слезами. — Он эту девку, эту маленькую паршивку везет в качестве уже состоявшейся невесты! А иначе как?! Кем еще он ее может представить?! Матерью?! — от этого слова Робер даже расхохотался, визгливо и истерично.

Покорно склоненную голову Хлои покроют тончайшим батистовым белым покрывалом, собрав ее золотые волосы в тугие, словно колосья, косы, а поверх него положат черное, как ночь, драгоценное покрывало с вышивкой чешуи Дракона, и в таком виде она предстанет перед другими Драконами. Помеченная, как его женщина, смотреть на которую имеет права только он.

Вот так просто — раз, и решение созрело в его голове, и было озвучено. Оно не было понятно окружающим людям, но Дракон и не привык отчитываться перед кем-либо. Он не привык объясняться, и спрашивать он тоже не привык. Для него не существовало вещи, которую он не мог бы взять, и положение дел, при которых вещь изначально была недоступна и требовала длительной войны за право обладания ею, было для него привычным.

Захотеть и добиться — так он делал всегда, когда дело касалось чужих земель, богатств, теперь, стало быть, дошла очередь и до женщины. Будет играть с нею, обучать, подстраивать под себя.